33 визы

Администрация утверждает, что у нее нет никакой возможности сохранить и эту численность горняков: потребление угля в Англии падает, на смену твердому топливу идет газ; с другой стороны, все усиливается механизация, и машина отбирает работу у человека. Говорят, надо уходить с шахт и искать другую работу. Легко сказать! А где ее найдешь, эту работу? Да если и найдешь, как освоишь новую специальность после того, как двадцать-тридцать лет привыкал к своему шахтерскому делу?

Особенно трудно приходится пожилым шахтерам. Под землей они — цари и боги, мастера своего дела. А у проходной какой-нибудь фабричонки, где приходится клянчить хоть какую-нибудь работу после того, как пришлось расстаться с шахтой, — это лишь жалкие пятидесятилетние старики, не имеющие никакой квалификации. Их нужно учить начиная с азов. А какой хозяин на это пойдет? Он предпочтет нанять молодого парня...

Правда, пятидесятипятилетнему шахтеру, который непрерывно проработал двадцать лет, получая за свой труд пятнадцать-двадцать фунтов стерлингов в неделю, и вдруг оказался без работы, выплатят выходное пособие — 405 фунтов. Но, скажите на милость, кто возьмет на работу пятидесятипятилетнего старика? В течение двенадцати месяцев он будет еще получать пособие по безработице: 7 фунтов 6 шиллингов в неделю. А потом, когда ему исполнится уже пятьдесят шесть лет? Ложись и помирай?..

Утопающий, как говорится, хватается и за соломинку. И вот старики начинают осаждать кабинеты врачей. Пока работали, они скрывали свои болезни, боясь увольнения. Теперь же каждый рад получить свидетельство о страшной шахтерской болезни — силикозе, которым поражены почти все они — уэльские шахты очень пыльные, а техника безопасности поставлена плохо. Справка о неизлечимой болезни дает право на повышение жалкого и недолговременного пособия на двадцать процентов. Ну что ж, хотя бы это...

И еще одно: предположим даже, что на твою долю выпадет нечто вроде счастливого билета в лотерее — для тебя найдется работа где-нибудь в Шотландии или в другом районе; легко ли будет расстаться с родным краем? О, речь идет, конечно, не о каких-то сентиментальных чувствах, о кровных родственных узах и прочем таком, хотя и это имеет значение для пожилого человека. Нет, наши собеседники имеют в виду куда более прозаические вещи. Видите ли, в былые времена, когда еще никто не мог себе представить, что за беда стрясется с Уэльсом, люди стали брать ипотечные займы для того, чтобы приобрести в собственность старенькие домики, в которых с незапамятных времен селила шахтеров горнорудная компания. Зачем это они делали? Уж очень хотелось отделаться от навязчивого чувства страха и неуверенности в завтрашнем дне: пока работаешь, все хорошо, а уволят тебя — убирайся вон из хозяйского дома.

Ну вот, худо ли, хорошо ли, но очень многие стали теми, кто на казенном языке именуются «owner-occupiers» — «собственниками, занимающими жилище» (ведь есть и другие, богатые собственники, которые в своих домах не живут, а сдают их в аренду). Они выплачивали заем в течение многих лет, многие и сейчас продолжают его выплачивать, — и «собственный дом», как громко именуется какая-нибудь дряхлая хижина, — это все, что приобрел шахтер за всю свою жизнь.

Так как же теперь поступить? Вы скажете, продать дом и уехать на все четыре стороны? А где вы найдете дурака, который захочет сейчас покупать эти домишки в умирающей провинции? Вот и остаются старики доживать свой век в опустевших поселках, утративших смысл существования. Пока что они проедают выходные пособия и пособия по безработице. А завтра? Авось господь бог смилуется и возьмет старцев на небо...

— Ну, вы зря впадаете в пессимизм, господа, — вдруг вмешивается в разговор заглянувший в бар по случаю приезда советских гостей представитель администрации, молодой, щеголевато одетый господинчик. — В конце концов нельзя же остановить технический прогресс. Реконверсия неизбежна. О стариках же должны заботиться дети. К тому же для нашей шахты Кум эта проблема носит чисто умозрительный характер — наш великолепный уголь идет нарасхват...

— Друзья, друзья, — вмешивается в разговор наша гидесса, потомок княгини Таракановой. — Ну что же это вы занялись такой серьезной материей? В зале уже танцуют. А вы знаете, как танцуют в Уэльсе?

О, в танцах ученица балерины Кшесинской знает толк!..

Мы на несколько минут выходим в зал. Там действительно шахтерская молодежь вовсю отплясывает и старинные, и новые танцы, — все подряд, вперемешку, пыль стоит столбом. Но нам все же хочется продолжить завязавшийся было разговор по душам, и мы вскоре возвращаемся в бар, где воздух стал еще более сизым от многих десятков табачных горняцких трубок.