35 лет естественного счастья

и трудолюбивые. Или обладают всеми этими качествами вместе. Они становятся

известными политическими деятелями, профессорами, кандидатами наук, руководителями

фирм, заведующими кафедр и, вообще, выдающимися личностями в своих странах.

И мы, преподаватели, часто вспоминаем: «А помните в таком-то году был такой-

то и такой-то необыкновенный студент из такой-то страны?» Но Ле Туан Ань из

Вьетнама, названный в газете «Дружба» (Москва, РУДН) «Менделеевым из Вьетнама»,

выделялся среди всех иностранных студентов за все 35 лет существования факультета.

Он был и остаётся совершенно особенным, уникальным студентом и человеком.

В середине 90-х годов на факультете впервые появились вьетнамские студенты. Никто не знал,

что они из себя представляют и как с ними работать без языка-посредника. Я, завкафедрой,

привыкшая всё новое, неизведанное начинать с себя, взяла группу вьетнамских студентов. Тем

260

более, что их будущая специальность была «химия», а мне уже, мягко говоря, слегка надоело

преподавать одно и то же, определённый объём общей и неорганической химии для инженерных

специальностей. И опять мне повезло! Вьетнамские студенты оказались не только способными

и чрезвычайно трудолюбивыми, но и владели основательной базой по химии. Фундаментальное

образование, которое начинало рушиться в нашей стране, во Вьетнаме было в самом расцвете.

Вьетнамские студенты оказались сознательными, имели тренированную память (учили

наизусть и легко воспроизводили по мере необходимости конспекты лекций и тексты из

учебников), обладали высокой степенью профессиональной мотивации, были нацелены на

углублённое изучение русского языка. Они изыскивали синонимичные, редко используемые

русские, в том числе и древнерусские (что меня особенно удивляло и поражало), слова и

выражения и активно пользовались ими. Они были сообразительными, обладающими гибкими,

подвижными мыслительными процессами, адекватно и быстро реагировали на проблемные

«точечные» вопросы, нередко в уме решали многоуровневые задачи, а в ходе объяснения

материала задавали опережающие вопросы!

Несмотря на то что у меня была лежачая мама, а я сама после операции, я, как проклятая

готовилась к занятиям, углублённо вспоминала то, чему меня учили на химфаке в середине

прошлого столетия, обязательно выискивала какую-нибудь интересную информацию из

истории химии, подбирала интересные факты из жизни и деятельности известных российских

и зарубежных учёных-химиков. Успевая дать программный материал по химии для

предвузовского обучения, я изыскивала время и возможность (это было нетрудно в сложившейся

ситуации) включить в обучение вьетнамских студентов элементы вузовской программы и

ввести такие темы, как метод молекулярных орбиталей, вопросы координационной химии,

химии углеводов и т.д. Я приносила книги по химии на занятия, знакомила студентов с

классическими российскими учебниками по разным отраслям химии, с «Основами химии»

(выпуска 30-х годов ХХ столетия) Д.И. Менделеева, которые у меня сохранились от отца

– профессора органической химии Б.И.Ардашева. Те издания, что у меня были в двойных

экземплярах, я дарила вьетнамским студентам, стимулируя их собирать научную библиотеку.

Когда же я увидела, что мои лекции кто-то из студентов перевёл на вьетнамский язык, а также

написанный ими подстрочник на вьетнамском языке к «Пособию по химии» А.С. Егорова, по

которому традиционно занимались иностранные студенты, я поняла, что пришло и моё время

изучать вьетнамский язык. Я стала готовить с вьетнамскими студентами-старшекурсниками

научную терминологию на вьетнамском языке и предварять ею занятия. Одной из первых

фраз, сказанных мною по-вьетнамски, была « Только химия наука, только химик-человек»,

которая стала потом у ребят щутливым девизом к их деятельности в будущей специальности.

Забегая вперёд, скажу, что многие вьетнамские студенты из этой группы заняли при-

зовые места на олипмпиаде по химии, проводимой на химфаке в Ростовском госуниверситете,

успешно окончили его и защитили кандидатские диссертации. Меня удивляла и восхищала

не только трудоспособность вьетнамских студентов, но их неиссякаемая любознательность

и фундаментальная образованность. Так, например, когда я начала рассказ о Луи Пастере,

о том, как он с помощью микроорганизмов открыл ранее неизвестную левовращающую

виннокаменную кислоту (единственный случай открытия в химии с помощью живых

организмов), то выяснилось, что Пастера они знают и что в Ханое есть институт и улица имени

Пастера. Но они не знали, что наш опально знаменитый гениальный поэт Осип Мандельштам,

выполняя репортёрскую работу, ещё в начале ХХ века взял интервью у приехавшего в СССР

вьетнамского революционера Нюен-Ай-Кака. Очерк О. Мандельштама вместе с портретом