35 мая

- Еще бы! - отвечал мальчик.

- В приемной, конечно, решили, что ты его сюда доставил для перевоспитания, - Бабетта по-настоящему рассердилась. - Идемте, надо его вызволять. Это будет несложно, я ведь советник министра по вопросам воспитания и обучения.

Она взяла Конрада под руку.

- Минутку! - сказал Негро Кабалло. - А что, собственно, такое этот ваш Безумный мир? Я хоть и не стукался затылком, но что-то никак в толк не возьму.

Бабетта остановилась.

- Я вам объясню, - сказала она. - Дело в том, что не все родители хороши. Точно так же, как не все дети хороши, среди них попадаются и ужасно невоспитанные.

- Что верно, то верно, - согласился Конрад.

- Так вот, если плохие родители не хотят меняться к лучшему, если они несправедливо наказывают своих детей или вообще мучают их - такое тоже случается - то таких родителей отдают в эту школу, где их и перевоспитывают. В большинстве случаев это помогает.

Вороной почесал копытом у себя в затылке и спросил, как именно перевоспитывают дурных родителей.

Бабетта сказала со вздохом:

- Мы, так сказать, платим им их же монетой. Это, правда, не очень красиво, но необходимо.

К примеру, сейчас у нас на перевоспитании господин Клеменс Вафель-Крошке.

- Да это же хозяин дома, где живет мой дядя! - закричал Конрад. Но он еще совсем недавно был дома. Самое большее час назад эта лошадь бросила ему на голову цветочный горшок!

Негро Кабалло поднял верхнюю губу и беззвучно заржал.

- А мы все одновременно находимся и здесь и дома, - пояснила Бабетта. - У этого Клеменса Вафель-Крошке есть сын, Артур Вафель-Крошке. Папаша каждый вечер на целый час запирает его на балконе, особенно, когда идет дождь. И знаете за что? Только за то, что мальчик плохо считает. А он так старается! Бедняга Артур стоит на балконе, трясется от страха и от холода, плачет, и с каждым днем становится все более бледным и хилым. Со страху он вообще уже ничего сосчитать не может.

- Мне этот старикан сразу не понравился, - заявил Вороной. - Надо было спокойненько сбросить ему на башку еще горшок-другой.

- А теперь мы выставляем этого папашу на балкон, - сказала Бабетта. - И чтоб обязательно завывал ветер. И будем выставлять, покуда он не почувствует, как же он мучил собственного ребенка. Тихо!

Они притаились.

- Вы ничего не слышите? - прошептала Бабетта.

- Там кто-то плачет и бранится. Но это где-то далеко, - сказал Конрад.

- Это старик Вафель-Крошке, - шепнула Бабетта. - Думаю, дня через три он полностью созреет и пообещает не терзать больше маленького Артура. Тогда мы его отпустим, как излечившегося.

- Ага, теперь ясно, - сказал Кабалло. - А ты сама почему здесь?

Бабетта смутилась. И наконец проговорила:

- Из-за мамы. Она совсем перестала обо мне заботиться. Утром я ухожу в школу без завтрака, потому что она еще спит. Днем мне тоже нечего есть, потому что ее нет дома. А вечером, когда я ложусь спать, ее еще нет дома. Наш школьный врач написал ей письмо, а она бросила его в печку.

- И что теперь?

- Теперь она ходит в эту школу, и мне строго-настрого запрещено о ней заботиться. Иногда я должна заходить к ней в комнату и делать вид, что я вовсе ее не замечаю. А если она говорит, что ей хочется есть, я должна притвориться, будто не слышу, уйти и петь в коридоре. - На глазах у Бабетты выступили слезы. - Мне так ее жалко! Она уже похудела на десять фунтов! Иногда, правда, я кладу ей на ночной столик бутерброд, хотя это строго запрещено.

Бабетта всхлипнула и утерла нос.

- Нечего реветь! - распорядился Конрад. - Когда ты была голодная, она небось не ревела.

Бабетта громко высморкалась.

- Это верно, - проговорила она. - Но все-таки мне ее жалко. Надеюсь, хотя бы лечение не пройдет даром. - Она попыталась улыбнуться. - Вообще-то, у нас очень, очень большие успехи.

- Меня это искренне радует, - сказал Негро Кабалло. - Однако нам надо поскорее вызволить господина Рингельхута из вашей лечебницы. А не то он станет еще во сто раз милее, чем был.

- Ну, это будет уж чересчур! - заметил племянник.

Они поспешили в класс 28. Там творились весьма странные вещи. За партами сидели сплошь взрослые. Они были одеты в детскую одежонку и некоторые выглядели довольно-таки дико, особенно толстяки.

Перед ними, за учительским столом сидел серьезный бледный мальчик. Это был учитель. Когда в класс вошла Бабетта в сопровождении Конрада и Негро Кабалло, учитель скомандовал:

- Встать!

Взрослые ученики вскочили, оставался сидеть только один, непомерно толстый человек. Мальчик-учитель протянул руку Бабетте и ее спутникам, затем сказал:

- Добрый день, фройляйн советник министра!

- Привет, Якоб! У вас есть новенький?

- Есть, - отвечал учитель, - по-моему, он не очень злой, но, кажется, немного того. Выйдите к доске, Рингельхут!

От последней парты к доске направился дядюшка Рингельхут. Вороной при виде его заржал и чуть не задохся от смеха. Потому что аптекарь был в коротких штанишках и в матроске, на ногах у него были гольфы, а на голове красовалась бескозырка с длинными лентами. На бескозырке было написано: "Истребитель торпедных катеров. Нижняя Бавария".