36 и 6

— Реши, пожалуйста, сам, — ласковое прикосновение. И тут я увидел родинку у неё на груди. Именно такая, в том же месте была у Вики. Я просто ошалел, опьянел тогда. Уже ничего не соображал. Кажется, называл её Викой… Точно не помню. Она почти не отвечала на мои поцелуи, но я даже этого не замечал. Очнулся, лишь когда она впилась от боли ногтями мне в спину. Мне стало так жутко! Истерзанные губы, перекошенное от мучительного терпения лицо, взмокший лоб, отчаянье в глазах — лишь бы это поскорее кончилось! Боже мой, я целовал не Вику, совсем чужую мне девушку. Умыл ей фальшивыми поцелуями лицо, напоил джином. Хотелось поскорее от неё избавиться. Сил не было отвечать на эти вопрошающие удивлённые взгляды. Когда она одевалась, рассмотрел её ступни: удлинённые, узкие. Нет, это была не Вика. У Вики изумительные маленькие ножки с очень высоким изящным подъёмом. Милана… Зачем у тебя эта родинка? Её не должно было быть! Хотя к чему искать объяснения? Наверняка, я и так забрал бы у неё всё, что она могла мне дать: любовь, покорность, невинность, даже душу — теперь она рисовала только меня. Увидел на простыне пятнышко крови. Стало дурно. Почему-то вспомнилась «Ювента». Эту кровь пролил я, хотя и не хотел такой жертвы. Но себя я ни в чём не винил. Напротив, обвинить хотелось именно Милану. Что она в самом деле корчит из себя безропотную овцу? Я не святой. Я всего лишь человек. Я ощущал себя последним мерзавцем и обвинял в этом свою жертву. Пугался собственных мыслей. Пытался возродить какое-нибудь светлое воспоминание: вот Милана улыбается мне, и я чувствую, что счастье не умещается у меня в груди, расползается по всему телу, размазывает меня, распыляет в воздухе… Быть может, я всё же любил её, но и ненавидел. Хотел с ней встречаться и делал это обдуманно, всерьёз, выстраивая в воображении шаткие воздушные замки. Но я был слишком самонадеян — не рассчитал силы, переоценил свои скромные возможности. В тот день почти сразу отвёз её домой. Уже физически не мог выносить её близость. Она ничего не сказала, извиняюще чмокнула меня в щёку. Я, как полоумный, мчался домой. Ещё на лестнице услышал надрывный зов телефона. Проклял всё на свете, разбираясь с замками. Еле переводя дух, схватил телефонную трубку.

— Алло! — тишина, напряжённая, вызывающая. — Да говорите же! — ещё несколько секунд отчаянного вслушивания. Кто-то молча звал меня, разрывал пространство неслышным дыханием. Щелчок, и череда безликих коротких гудков. Почувствовал, как сердце затрепыхалось у самого горла. Казалось, ещё чуть-чуть, и я ненароком выплюну его, меня просто вырвет истеричным волнением, охватившим мою тоскующую душу. Я знал, кто это. Не мог не знать. Вику я угадывал в любых проявлениях. «Нет! Ты не будешь с ней разговаривать», — зло убеждал я себя. «Всё кончено! Дважды в одну воду не ходят! У тебя есть девушка. Она тебя обожает. Ты не можешь с ней так поступить. И потом что тебе надо? От добра добра не ищут!» Утром разбудил телефон. Я вскочил, сломя голову кинулся к аппарату. Сердце ликовало — был уверен, что это Вика.

— Доброе утро! — дрожащий от волнения голосок Миланы. Я знал, чего ей стоило позвонить. Она очень боялась быть навязчивой, и звонил обычно я. Взглянул на часы — ровно девять. Значит, эта дурочка не спала всю ночь, подгоняла ленивые стрелки, чтобы поскорее настало время, когда будет прилично врываться в чужую квартиру нервными протяжными гудками.

— Привет, солнышко! — еле выдавил из себя. Вышло не очень убедительно.

— Я так соскучилась… Не выдержала. Вот позвонила, — ничего не значащее сюсюканье, больно царапающее меня тающими от нежности гласными.

— Молодец! Тебе полагается грамота за инициативу.

— Что мы сегодня будем делать? — она не сомневалась, что мы встретимся.

— Я так устал… — я попытался избежать свидания, но тут же почувствовал, как покрылась мурашками её кожа. Словно увидел, как в её мозгу испуганно запульсировала навязчивая неизбежная мысль: «Это всё? Переспал и бросил?» Я не верил, что брошу её. Совсем не хотел её бросать. Как всё это вышло? Но по-своему она была права. Со стороны ситуация выглядела именно так, как ей думалось. Я вошёл в роль. Представил себе, что на том конце провода Вика. — Я очень устал, Милана, — весело затараторил я. — Столько часов без тебя — это невыносимо. Вымотался, будто всю ночь вагоны разгружал. Так что приезжай ко мне. Нет сил даже подняться. Придётся тебе меня немножко подлечить.

— Я знаю одно безотказное средство! — пронзительная радость. — Тысяча поцелуев три раза в день.

— Доктор! Скорее! Я мечтаю об этом лекарстве.

— Ты любишь меня? — удар ниже пояса.

— Конечно, малыш! — я не сдавался.

— Это серьёзно?

— Нет! Это так легкомысленно!

Положил трубку, и снова звонок. Я медлил. Хотел даже выдернуть шнур, но не смог.