Читаем 36 рассказов полностью

Господь забирает к себе даже своих слуг, но сделал он это не ранее, чем епископ Хиткоут подписал завещание, оставив статуэтку своему первенцу и скрупулезно повторив все условия, которые сформулировал еще его дед. Сын епископа, капитан Джеймс Хиткоут, служил в полку своего деда, и потому статуэтка династии Мин вернулась в офицерскую столовую полка в Галифаксе. За время отсутствия императора к числу почетных знаков, которых был удостоен полк, прибавились награды за Ипр, Марну и Верден. Полк участвовал в Дюнкеркской операции, и капитан Джеймс Хиткоут погиб на французском берегу, не успев составить завещания. Однако английское законодательство, общеизвестная воля его прадеда и здравый смысл способствовали тому, что статуэтка императора перешла во владение сына капитана, которому тогда было всего два года.


Алекс Хиткоут, увы, не походил характером на своих предков, британцев без страха и упрека; он рос, не испытывая ни малейшего желания служить кому бы то ни было, кроме самого себя. После того как капитан Джеймс Хиткоут пал на поле боя, мать Александра растила ребенка, не жалея своих скромных средств на удовлетворение любых его капризов; так что, возможно, не один только Алекс виноват в том, что он вырос, по словам его бабки, эгоистичным и избалованным пащенком.

Оставив школу, тем более что его все равно собирались исключить, Алекс довольно скоро убедился, что ему трудно найти работу, где его держали бы дольше нескольких недель. Он ни в чем не знал удержу и всегда тратил больше (пусть и ненамного), чем он — а в конечном итоге, и его мать — могли себе позволить. Эта достойная женщина, поняв, что более она не в силах, удалилась от жизни и присоединилась к семейству Хиткоутов — но не в Йоркшире, а на небесах.

В лихие шестидесятые, когда в стране стали открываться казино, юный Алекс решил, что он наконец-то нашел идеальный способ добывать деньги, не снисходя при этом до работы. Он придумал систему игры в рулетку, которая исключала саму идею проигрыша. Тем не менее, он проиграл, после чего усовершенствовал систему и тут же проиграл еще большую сумму. Тогда он внес дальнейшие усовершенствования, в результате чего был вынужден прибегнуть к займу, для того чтобы покрыть свои убытки. Ну и что страшного? Ведь в самом крайнем случае, утешал он себя, всегда остается возможность продать императора династии Мин.

Крайний случай не заставил себя ждать, поскольку с каждым последующим улучшением системы Алекс влезал во все большие долги, а администрация казино требовала их уплаты. Наконец как-то в понедельник утром Алекса навестили два незнакомых господина и убедительно потребовали вернуть восемь тысяч фунтов стерлингов, которые он задолжал их хозяевам; при этом они завели разговор о нанесении телесных повреждений — если вопрос не будет решен в течение двух недель. И тут Алекс сдался. Ведь, в конце концов, его прапрадед сформулировал соответствующий пункт завещания с предельной ясностью: статуэтка может быть продана в том случае, если под угрозой окажется честь семьи.

Алекс взял императора, стоявшего на каминной полке в его квартирке на Кэдоган-гарденс, и долго любовался тонкой и изящной работой древнего мастера — во всяком случае, остатки совести заставили его погрустнеть при мысли об утрате фамильной ценности. Затем он отправился на Бонд-стрит в офис «Сотби», где предложил продать статуэтку с аукциона.

Заведующий отделом стран Дальнего Востока, бледный и сухопарый человек, вышедший к Алексу в приемную, чтобы обсудить детали сделки, сам чем-то напоминал эту древнюю фигурку, которую он теперь так любовно держал в руках.

— Может потребоваться несколько дней, чтобы определить истинную стоимость вещи, — промурлыкал он, — но я полагаю, даже при беглом знакомстве, что мы имеем дело с прекрасным образцом творчества Пен Ку, из числа лучших, которые мы когда-либо выставляли на продажу.

— Время — это не проблема, — ответил Алекс, — при условии, разумеется, что вы дадите мне ответ в течение двух недель.

— О, несомненно, — сказал эксперт. — Уверяю вас, что смогу сообщить вам стартовую цену уже к пятнице.

— Вот и прекрасно, — сказал Алекс.

Он связался со всеми своими кредиторами, и все они без исключения согласились дождаться мнения эксперта. В пятницу, в назначенное время, Алекс, широко улыбаясь, вернулся на Бонд-стрит. Ему была известна цена, которую прапрадед уплатил за императора, и он не сомневался, что статуэтка должна стоить не менее десяти тысяч фунтов. Этой суммы будет достаточно не только для того, чтобы расплатиться с долгами, но и чтобы опробовать свою самую совершенную из всех усовершенствованных систем игры в рулетку.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адриан Моул и оружие массового поражения
Адриан Моул и оружие массового поражения

Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку. А по городу рыскает кошмарное создание по имени Маргаритка с одной-единственной целью – надеть на палец Адриана обручальное кольцо. Не радует Адриана и общественная жизнь. Его кумир Тони Блэр на пару с приятелем Бушем развязал войну в Ираке, а Адриан так хотел понежиться на ласковом ближневосточном солнышке. Адриан и в новой книге – все тот же романтик, тоскующий по лучшему, совершенному миру, а Сью Таунсенд остается самым душевным и ироничным писателем в современной английской литературе. Можно с абсолютной уверенностью говорить, что Адриан Моул – самый успешный комический герой последней четверти века, и что самое поразительное – свой пьедестал он не собирается никому уступать.

Сьюзан Таунсенд , Сью Таунсенд

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза
Антон Райзер
Антон Райзер

Карл Филипп Мориц (1756–1793) – один из ключевых авторов немецкого Просвещения, зачинатель психологии как точной науки. «Он словно младший брат мой,» – с любовью писал о нем Гёте, взгляды которого на природу творчества подверглись существенному влиянию со стороны его младшего современника. «Антон Райзер» (закончен в 1790 году) – первый психологический роман в европейской литературе, несомненно, принадлежит к ее золотому фонду. Вымышленный герой повествования по сути – лишь маска автора, с редкой проницательностью описавшего экзистенциальные муки собственного взросления и поиски своего места во враждебном и равнодушном мире.Изданием этой книги восполняется досадный пробел, существовавший в представлении русского читателя о классической немецкой литературе XVIII века.

Карл Филипп Мориц

Проза / Классическая проза / Классическая проза XVII-XVIII веков / Европейская старинная литература / Древние книги