36 вопросов, чтобы влюбиться

– Супер, в школу принесешь, не забудешь?

– Принесу. – Еще один зевок и снова топ-топ по паркету: пошла обратно в постель.

Паша убрал телефон в карман. Шел, глядя под ноги. Волосы после душа успели высохнуть под теплым солнцем и снова стали виться, пришлось убирать завитки с глаз.

У ворот он столкнулся с Надей.

– Привет!

Надя быстро оглядела его, нахмурила брови и сказала:

– Подержи, – и, вручив ему несколько библиотечных книг, которые несла в руках, стала поправлять воротник рубашки и школьный галстук, который все мальчики страшно ненавидели и старались носить ослабленным.

Паша не возражал. Надя стояла так близко, что ее тонкие темные волосы на макушке щекотали его лицо.

– Как дела? – спросил он, глядя поверх ее головы.

Надя, все еще колдуя над его пиджаком и галстуком, подняла на него быстрый взгляд, и он успел заметить в нем искорки насмешливости.

– Долго думал над вопросом?

Паша хмыкнул и спросил о другом:

– Сегодня ты пила кофе и ела круассан утром?

Он не видел, но как-то, может быть, по вмиг изменившейся атмосфере между ними, почувствовал, что уголки ее губ дрогнули:

– Нет, суматошное было утро…

Паша был готов прямо сейчас предложить ей прогулять школу и пойти в ее любимое кафе, но не осмелился, потому что Надя, совершив последние манипуляции с его галстуком, сделала шаг назад, и он увидел ее глаза.

Она протянула руки к книгам, но Паша сказал:

– Я помогу.

– Спасибо, это в библиотеку надо. Зайдем сейчас, ладно?

Пока они ждали своей очереди, чтобы пройти через турникет, в холл школы влетел Дима. Надя снова сморщила носик.

– Вы что оба, с сеновала вылезли – такие расхлябанные, – спросила она и принялась за Димин внешний вид.

Паше то, что он видел, не нравилось, но он только прижимал книги к груди.

– Проспал! Летел на всех парах, не хватало еще снова скатиться до двоек по истории из-за опозданий, – задыхаясь, сказал Дима.

Желая отвлечься, Паша взял телефон и просмотрел сообщения. Одно от отца: «Не задерживайся сегодня». Паша решил, что родители опять хотят пойти к кому-то на прием, и он должен их сопровождать.

– Ребят, – сказал он через пять минут после того, как открыл беседу класса, – Лидия Викторовна заболела, поэтому у нас первые два урока свободны.

– Черт, мог хоть поесть, а то только полбутерброда заглотил – и все.

Они шли по коридору в сторону библиотеки.

– Подожди, у меня где-то завалялся банан, я сегодня купила. – Надя открыла сумку. – Держи, он питательный. Должен насытить.

Когда Надя сдала книги и повернулась к мальчикам, Пашу осенило:

– Давайте сейчас на вопросы ответим, все равно делать нечего. Целых два часа свободны!

Дима и Надя переглянулись и со вздохом кивнули.

Они остались в библиотеке: это было самое пустынное место в школе. Паша покопался в портфеле, вытащил листы с вопросами и вручил каждому.

Надя аккуратно опустилась на стул, держа спину идеально прямо, Дима привалился к стене напротив, Паша оперся на стол.

– Ну давайте, начинаем! Дим, ты первый, – сказал он.

– О’кей! Вспомнить бы еще, где мы остановились.

– Да мы как-то особенно и не приступали, – проворчал Паша, вспомнив первый неудачный опыт ответов на вопросы.

– Ладно! За что ты испытываешь наибольшую благодарность? Ммм, Надежда? Отвечай.

– Ну чего ты прицепился к моему полному имени?

– Не знаю, прикольно просто. Дарит надежду твое имя, каламбуры сами создаются.

– Это не каламбур, а детский сад.

– Давайте вернемся к вопросу, – встрял Паша.

– А какой вопрос, я уже забыла… – Надя непринужденно поправила юбку.

– Дима, повтори, – попросил Паша.

– За что ты испытываешь наибольшую благодарность?

– Благодарность… – Надя задумалась и посмотрела в потолок, прядки ее волос шевельнулись, и показались маленькие золотые сережки. «Сегодня она надела те, что чаще всего носит», – подумал Паша. – Надо говорить про конкретный момент или вообще в жизни?

– Не думаю, что это принципиально, иначе в вопросе было бы прописано. Просто назови вещь, за которую действительно благодарна, – ответил Паша.

Надя снова задумалась, ребята терпеливо ждали.

– Я благодарна за то, что меня когда-то привели в балет. Честно, не знаю, кем бы я была и что делала сейчас, если бы не пуанты, белые колготки, пачки, вечно врезающиеся в кожу головы шпильки. В балете у меня все получается, и там так просто, нет конфликтов – одни неоспоримые традиции, и ты танцуешь, танцуешь, танцуешь. Балет – это то, в чем я уверена и во что всегда убегаю.

Надя замолчала и убрала темную прядь за ухо. Какое-то время плечи ее были сгорблены, а глаза рассматривали только пол, но заговорил Дима, и Надя взяла себя в руки.

– За банан.

– Что? – не поняла она.

– Я очень благодарен… Даже не так: больше всего на свете я тебе сейчас благодарен за этот банан, который ты мне отдала. Не подумайте, – быстро добавил он, когда увидел, как лица ребят нахмурились, – я не подхожу к вопросу поверхностно. Я был ужасно голодный, денег в обрез… – Он осекся, но понадеялся, что ребята не придадут последним словам особенного значения: – И твой банан, – он махнул кожурой, – меня сегодня спас. Вы поймите, это так и есть!