36 вопросов, чтобы влюбиться

– Спасибо! – Она поморщилась от громкого визга сумасшедшего количества малышей, которые, видимо, вместе с учителем тоже стояли в очереди. – Так, можно мне… Ты знаешь, – Надя чуть-чуть повернула голову в сторону Паши, продолжая выбирать, – я сейчас нарушаю запрет. Я хулиганка! – Паша не смог сдержать смех. – Да-да, мне наш педагог по балету строго-настрого запретила есть сладости, у нас скоро финальное выступление. А мне очень хочется!

– Если очень хочется, значит, очень нужно, – вставила старушка, – проверено годами.

Надя улыбнулась ей и показала пальцем на шоколадное мороженое на палочке.

– Я угощаю, – поспешно сказал Паша, когда Надя достала из кармана несколько монеток.

– Ты вовсе не должен…

– Мне хочется.

– Спасибо!

И Надя оглянулась в поисках мусорки, чтобы выбросить обертку.

Паша купил себе мороженое, уступил место бедной молоденькой учительнице, около которой прыгало не меньше десяти малышей с криками: «Мне фруктовый лед!», «А мне шоколадное!», – и обернулся как раз в тот момент, когда Надя сказала: «Ой!» Около ее туфель валялась, как разбитая на много осколков чашка, порция сладости. И прямо посередине этой каши под углом девяносто градусов стояла палочка.

Паша протянул Наде свое мороженое:

– Оно не шоколадное, но все же! – Он растерянно похлопал себя по карманам: – Я бы, конечно, купил еще, но деньги оставил в портфеле. Взял только пятьдесят рублей.

– Я могу тебе дать, у меня ведь есть! – Надя сделала было шаг в сторону ларька, пространство рядом с которым резко опустело, когда дети с довольным визгом, получив свои сладости, унеслись на площадку.

– Да не стоит.

– Нет, я настаиваю, Паш, а то нехорошо получается. Как я могу с удовольствием есть мороженое, зная, что ты о нем тоже мечтал и… Простите, а вы куда?

Старушка деловито везла свою тележку прочь из парка.

– Ну дак закончилось все, малышня последнее утащила. Я же говорила, нарасхват! – прокричала она.

Надя повернулась к Паше. Он снова протянул ей свою порцию.

– Все хорошо, хулиганство должно свершиться. Я буду счастлив поспособствовать. Бери, – повторил он, видя Надину нерешительность, – все хорошо.

– Паш, ты рыцарь! – Надя робко улыбнулась и с удовольствием облизнула мороженое.

Назад они шли как-то особенно медленно, плечи их то и дело сталкивались, а пальцы свободно висящих вдоль тела рук на долю секунды касались друг друга.

– Где вас носило? – удивился Дима.

– Да так, – отмахнулся Паша. – Давайте к вопросам. Хочу сегодня с ними закончить, а то время поджимает.

– Тут сядем? – спросил Дима и махнул головой в сторону скамейки.

– Пойдемте к пруду? Там утки… – сказала Надя.

– Утки-утки, – проворчал Дима, ему снова пришлось взять тяжелые Надины книги. И пусть они с Пашей теперь делили ношу, желание бурчать под нос ощутимо давало о себе знать. – Ладно бы лебеди, хоть красивые, но утки! Тебе что, пять лет и тебя ни разу не выпускали на улицу?

Надя молчала, только шла впереди и с довольной улыбкой ела мороженое. Она чувствовала себя какой-то особенно счастливой сегодня. Может, из-за солнца – уже совсем летнего или из-за того, что волосы красиво лежат, – она не понимала. «Как хорошо. Хо-ро-шо», – звучало у нее в голове.

У пруда сели прямо на траву. Надя с интересом разглядывала уточек, спокойно плывущих по тихой водной глади. «И правда, лебеди куда красивее…» – подумала она, но утки почему-то продолжали ее интересовать. Ей, городской жительнице, они казались чем-то диковинным, непривычным, не таким естественным, как чихуа-хуа, например. Уток не увидишь рядом с домом. Она обратила внимание на маленького мальчика, который подбежал к самому краю пруда и кинул мимо проплывающему селезню с изумрудной головкой хлебную мякоть. Селезень совершенно неожиданно для всех приподнялся над водой, замахал крыльями и обрызгал ребенка с ног до головы. Мальчик рассмеялся, и Надя тоже улыбнулась.

– Видишь, – услышала она как издалека Димин голос. Надя посмотрела на него: он тоже наблюдал за забавной сценой, – птица его обрызгала, а он смеется и пытается погладить.

– К чему это ты?

– Принять недостатки, Надежда, принять недостатки! Нет ничего важнее этого в гуманных взаимоотношениях.

– Господи, ну чего ты привязался! Паш, я сяду около тебя, чтобы подальше от Димы. – И Надя встала.

Когда все наконец устроились, Паша покопался в портфеле и вытащил уже изрядно помятые листки с вопросами.

– Давай, Надь, ты первая.

– Хорошо! – Она доела мороженое и прочитала вопрос: – Если бы ты мог, что бы ты изменил в том, как тебя воспитывали?

Дима пожал плечами:

– Вопрос, ставящий в тупик, честное слово.

– А вы подумайте, – сказал Паша.

Молчали долго. Наде даже показалось, что вопрос забыт.

– Ладно, наверное, я хотел бы, чтобы моей финансовой грамотности и моему отношению к деньгам уделяли больше внимания, – наконец произнес Дима. – Я беспечный в этом плане. Могу взять и на радостях просадить весь месячный заработок в ресторане. А потом мучиться.