36 вопросов, чтобы влюбиться

Один раз они втроем сбежали с урока. Уже и не помнил Паша, кто был инициатором. Помнил только, что майское солнце грело их спины, когда они стояли около панорамного окна рядом с кабинетом директора и ждали учителя. Сидеть в классе казалось кощунством, и они, рассудив, что нет ничего важного в физике, особенно если никто не сдает по ней экзамен, посмеиваясь, выбежали на улицу, а потом пошли в парк неподалеку. Надя все тянула их к пруду, чтобы смотреть на птиц, очень они ее завораживали. Дима спросил ее, что такого она в них находит, не милые щенки ведь, а Надя ответила, что балет и полет птиц – явления очень схожие и, когда она танцует, ощущает, что не руками двигает, а крыльями, и во время прыжка у нее тоже вырастают крылья. Паша слушал ее и жалел, что тогда, в субботу, с ней танцевал Дима, а не он.

Как-то, на той же неделе, их отпустили на час раньше, они решили прогуляться по набережной. Погода в тот день раздражала своей осенней тональностью, поэтому Надя и Паша предпочли бы посидеть в кафе, но они не хотели ставить Диму в неловкое положение, потому что не знали, сколько у него есть денег, и, не выражая недовольства, топали по набережной под дождем.

Когда Дима не работал, они с Пашей сидели допоздна в библиотеке и учили историю. До экзамена осталось меньше месяца, и Дима, чем больше погружался в задания экзамена, тем больше падал духом. Он понятия не имел, как все выучить, да не просто, а в подробностях. «Да я свою жизнь так детально не помню, как должен помнить нашу историю!» – говорил он. Паша кивал, а потом они снова утыкались в учебник. В некоторые дни на такие дополнительные занятия к ним забегала Надя. Она успевала дойти до дома после школы перед балетом, брала там бутерброды или фрукты, по дороге покупала кофе и заносила мальчикам. Они всегда горячо ее благодарили.

Надя улыбалась. Один раз она принесла мальчикам еду, а потом вдруг встала позади Паши и помассировала ему плечи. Паша разомлел от восторга и с раздражением осознал, что Надя стоит уже за плечами Димы и делает то же самое. В такие моменты, когда симпатия между ними была не то чтобы очевидна, скорее, не скрыта, он не знал, куда деться. Только злился и долго потом молчал.

Так и шли дни: в дружбе, учебе и ревности.

После занятий балетом Надя открыла дверь квартиры, зашла внутрь и тут же съехала по стене на пол.

– Что такое? – на шум вышла мама. – Надюш, ты чего? Плохо?

– Да нет, – Надя махнула рукой, чтобы как-то успокоить маму. – Устала очень. Ольга Николаевна выжала все соки!

– Маленькая моя. – Мама помогла Наде подняться, сняла с нее плащ и, обняв за плечи, повела в ванную комнату. – Ты прими душ или в ванне поваляйся, укутайся в халатик и приходи на кухню. Я тебе травяной чай сделаю, там еще эклеры есть, папа купил. Полакомишься! Ничего не будет с тобой от двух эклерчиков, совсем худенькая стала.

Когда дверь за мамой захлопнулась, Надя скинула с себя одежду и посмотрела в зеркало: «Действительно, а где жизнь в моем теле?» – подумала она, потом зашла в душевую кабинку. Включила горячую воду и села в кабинке на пол. Пустым взглядом смотрела, как вода утекает в слив.

На кухне Надя появилась хоть с покрасневшими после душа щечками, но все же какая-то неживая, как призрак.

Папа поцеловал ее в лоб:

– Температуры нет. Но, может, тебе стоит отдохнуть, дочь?

– Да ладно, скоро последний рывок, – сказала Надя, садясь за стол, – осталось немного. А эклерчики где?

Мама слабо улыбнулась и достала пирожные из холодильника.

– Может, Надюша, мы с тобой фильм какой-нибудь посмотрим? Хороший, – предложил папа, садясь напротив.

– У меня куча заданий!

– Да ничего не случится, если ты отдохнешь один вечер. Давай так, я телефон выключу, – папа демонстративно нажал на кнопку, – а ты сегодня на вечер отключишься от всех дел. Видно, что ты на последнем издыхании. Загонишь себя, я вот из-за чего волнуюсь… Так что?

Надя вспомнила, сколько заданий ей задал репетитор, а потом – сколько часов сегодня ее руки были напряжены и сколько прыжков у станка она сделала, потом посмотрела на папу и устало улыбнулась:

– Какой фильм?

Папа казался счастливее всех на свете после ее слов:

– Да какой хочешь!

– Тогда, может, что-то из старого, французского, с Жераром Депардье и музыкой Косма?

Папа кивнул.

– Мамулечка, ты с нами? – спросила Надя.

– Нет, я порисую. Хочу до рождения малыша закончить картину, а то потом пару лет не смогу.

Надя с улыбкой смотрела, как мама ласково провела по животу. Вся семья очень ждала этого ребенка. Вчера Надя придумывала имена и думала, что обязательно привьет братику, если там, в животе, конечно, братик, манеры мистера Дарси.

Они с папой почти досмотрели фильм, когда в гостиную медленно, как будто она спала и ходила во сне, вплыла мама. С каким-то странным спокойствием она подняла руку перед своим лицом, когда Надя и папа обернулись к ней, и показала окровавленную ладонь. Надя перевела взгляд на ее брюки – по ним расплывалось красное пятно.