365 сказок (СИ)

— Кто ты? — спросил я, перехватывая чужую ладонь — слишком холодную.

— Твой должник, — отозвался тот. — Ты отвёл мою смерть, избавил меня от осени.

— Не уверен, что от неё так просто избавиться.

— По крайней мере, я снова или ещё жив, — он поморщился. — Но мне пора уходить.

— Она же опять найдёт тебя, — понял я.

— Обязательно. И кто-то ещё захочет помочь…

— Как совсем тебя оградить? — я помог ему встать. Позади нас уже открылся портал.

— Никак, моя судьба — погибать, — и он шагнул в черноту.

Наверняка и это было сном.

***

Выбравшись из мучительного бреда, из сонных реальностей, наслоившихся одна на другую, я коснулся груди — там саднило. Под моими пальцами билось сердце. Моё ли?

Поднявшись с постели, я прошёл к окну и долго смотрел, как рассветное солнце расцвечивает город. Мне хотелось верить, что чёрная осень больше не встретится никому, совсем никому. Что никто не увидит её оскал, никто не узнает, как она умеет заглатывать солнце.

Я вышел на балкон, и ветер взъерошил мне волосы. Рядом оказалась — обняла за плечи — моя Осень.

— Думаешь, тебе по силам справиться с этим? — спросила она.

— С чем? — я нахмурился.

— С этим, — она качнула головой. — С такой осенью.

— Я буду стараться, — что ещё мне было сказать.

Она тут же исчезла, а небо нахмурилось, угрожая дождём.

***

Я хотел бы сказать, что забыл и как солнце перекатывалось в пасти, и как чужое сердце билось в моей груди, но сны изменились, сны вели и звали. И я не захотел противостоять им.

Я видел темноту и свечи, горящие будто бы среди пустоты. Тот незнакомец, что стал мне почти родным, ведь мы носили одно сердце, потерялся среди мрака. Я собирался найти его, для того и спустившись в этот сон, в самое сердце сна.

Меня не пугала чужая и чёрная осень.

Я вышел на поиски.

Я собирался найти.

========== 245. Танец ==========

Закатное солнце чуть тронуло небо, я стоял на парковой аллее, и лучи расчертили её, сделав тени почти объёмными, словно в них можно было провалиться или раствориться. Этот город был пуст, в нём не нашлось совсем никого, но, тем не менее, он был жив, он дышал и рос.

Мне понравилось здесь, но пришла пора уходить. Вот только пока что я медлил, хотя дверь ждала позади, уже раскрытая так широко, будто бы иная реальность собиралась не принять меня, а войти сюда.

Когда кто-то тронул за плечо, я удивлённо вздрогнул.

— Тс-с-с! — шепнул на ухо знакомый голос. — Не смотри назад.

По спине сбежали мурашки. Внутри зародилась уверенность, что сейчас я почувствую, как клинок вонзается в незащищённый бок, но тут же всё схлынуло. Меня прошило узнаванием.

— Ты — певший ночь, — сказал я.

— Да, — он всё не показывался мне, его ладонь легла на основание моей шеи, мешая обернуться.

— Почему не хочешь показаться? — не выдержал я.

— Ты слишком хорошо меня помнишь…

То ли от тоски в его голосе, то ли от любопытства, но я резко развернулся и поймал его запястья. Его вид потряс меня: некогда тёмная кожа побледнела, словно выцвела, тёмные волосы не сбегали больше водопадом к поясу, сбившись колтунами.

— Что произошло? — спросил я.

Он усмехнулся и на краткий миг почти стал прежним, но тут померкло заходящее солнце, и я опять увидел проступающую усталость.

— Я отдал слишком много, — сказал он, — и теперь не могу уйти отсюда, я привязан к этому месту.

— И как этому помочь? — я всматривался в его глаза, точно там можно было найти ответ.

— Слышал когда-нибудь, что помочь можно далеко не всем?

— Ты не хочешь помощи, — перевёл я его слова. — Но почему?

— Мой путь должен завершиться здесь, — пояснил он. — Я только пришёл посмотреть на тебя последний раз.

Он легко высвободил руки и дотронулся кончиками пальцев моей щеки. Холодное касание заставило меня резко выдохнуть.

— Я не верю, что ты смирился, — вырвалось у меня.

— О… Разве во мне есть смирение?..

Только затаённая боль. Но тогда разве я не должен помочь?

Даже отголосок заката угас, мы канули во тьму, погрузились на дно, но я не мог так просто уйти, оставить, не разобраться. Внутри меня что-то протестовало, я не желал такого решения.

Он усмехнулся, читая меня как книгу.

— Я потерял голос, странник. Стал бы ты жить без компаса в груди? — и толкнул меня так сильно, что я не удержал равновесия и упал в открытую, жаждущую меня поглотить дверь.

Если он приходил не за помощью, тогда зачем, почему?..

***

Новая реальность со всеми её яркими красками и чудесами нисколько меня не тронула. Я шёл, двигаясь по инерции, погружённый в размышления. В чём состояло моё странствие? Мог ли я так просто отказаться помогать кому бы то ни было?

Если мы были с ним танцем, как мне теперь суметь оставить его одного в наползающей темноте? Как мне принять, что он лишился собственной сути?

Можно ли лишиться сути? Утратить себя?

Я замер, потрясённый этими вопросами.

Стал бы я жить без компаса в груди, без дороги под ногами?

Что бы я тогда чувствовал?

У меня не было никаких ответов, а вопросы отзывались недоумением и болью, я не видел чего-то очень важного, потерял это. Сообразить, что же это такое было, оказалось непросто.

***