365 сказок (СИ)

Я выбрался на прогулку, но дверь возникла передо мной столь внезапно, что я перешагнул порог, почти того не заметив. И сразу же оказался среди наступающей весны, не в сердце города, но среди природы, нежившейся на солнышке.

Перекликались птицы, шумели ещё обнажённые кроны, слышались звуки деловито снующих животных… Я выбрал полянку, где поваленное дерево стало прекрасной скамьёй, и уселся, чтобы послушать и, может, повспоминать.

Однако не успел я погрузиться в свои мысли, как напрямик сквозь кусты проломилась девчонка лет двенадцати. Она была одета слишком легко для столь ранней весны, а ноги её и вовсе оказались босыми, вот только не похоже было, что она мёрзнет.

— Ты! Ты прошёл сквозь мою дверь! — возмутилась она, и мне пришлось приглядеться, чтобы опознать в ней странницу. Возможно, неопытную, но всё же совершенно точно умеющую и отыскивать двери, и открывать их.

— Пора бы знать, что пройти можно только в свою дверь или по приглашению, — заметил я. — Присаживайся. Наверное, она ещё не открылась.

Сердце моё было спокойно — поблизости не возникло пока никаких иных дверей. И я точно знал, что возвращаться домой мне придётся в темноте. Ну а пока солнце стояло так высоко, что не стоило и торопиться.

— Наверное, — недовольно ответила девчонка. — Зови меня Мэль.

— Странное имя, — не удержался я, но и своё назвал. Мэль прищурилась.

— Ты давно бродишь по мирам, — заявила она. — Я слышала о тебе.

— А ты начала недавно? Или — это твой родной мир? — не остался я в долгу.

— Мой мир холодный, он — самое сердце зимы, — качнула головой Мэль. — Он наполнен ледяными ветрами, там недолго замёрзнуть насмерть. Я родилась, когда от бури и солнца было не видать. Если у нас вообще когда-нибудь было солнце…

Помолчав, она чуть наклонилась вперёд, рассматривая тонкий росток подснежника, уже удерживающий плотно сомкнутый бутон.

— Никогда не видела ничего подобного, — выдохнула она чуть позже. — Так вот, да… В день, а может, в ночь, когда я родилась, наш шаман отнёс меня прочь из селения. Еды не было много дней, я бы всё равно умерла, но тут послужила доброй цели. Он принёс меня в жертву — оставил на съедение Ледяному богу Вахэйя, чтобы я могла своей жизнью купить другие…

— И как, Вахэйя пришёл? — без сомнения, в её мире Ледяной бог был самой настоящей реальностью.

— Иначе мы бы не разговаривали, — усмехнулась она, поглядев на меня из-под неровно подстриженной чёлки. — Он не стал меня есть, но смилостивился над моим племенем, отозвав ветра. А меня забрал к себе, и я жила у него, училась бегать с бурей, петь зимние песни, призывать лёд… А потом Вахэйя сказал, что я выросла и должна искать тебе мир.

— Мир?

— Ну да, тот, где смогу жить всегда, — она пожала плечами. — Этот красивый, но сначала я хочу посмотреть другие.

— Отчего же тебе не жить в твоём? Или ты этого не хочешь? Или этого не хочет твой Ледяной бог?

— Нет, нет… Он бы с радостью оставил меня, — лицо Мэль помрачнело. — Но он дал мне свободу выбрать.

Интересно, что же значила эта девчонка для Ледяного бога?..

— Иногда я хочу вернуться, но Вахэйя раскусит меня, сразу же скажет, что я не посмотрела и пары миров, — Мэль усмехнулась. — И снова откроет дверь, уж я его знаю.

— Не смотрит ли Вахэйя твоими глазами? — спросил я, заранее готовясь к тому, что не услышу ответа.

Мэль поднялась и замерла чуть поодаль, будто закаменела. Каково это — носить частицу Ледяного бога внутри?

— Как ты узнал? — когда она повернулась, на меня смотрело другое лицо. Словно высеченное из чистейшего синеватого льда, оно было и красивым, и ужасным одновременно. Но здесь, вне своего мира, силы бога Вахэйи были лишь немногим больше, чем у любого странника. Мы равно принадлежали разным реальностям.

— Я уже встречал таких, — мне хотелось протянуть к нему ладонь, удостовериться, что Мэль, несущая его в себе, тоже существует.

— Я так долго искал проводника, столько детей вырастил, чтобы уничтожить, когда они не выказывали должных способностей, а теперь первый же путник раскрывает мой секрет! — Вахэйя был возмущён. — Почему ты не поверил, что это Мэль.

— Мэль остаётся собой. Но ты в ней, — я отмахнулся. — Перестань, лучше скажи, что же ты ищешь?

— Новый мир. Мой скоро падёт во тьму…

Стоит пошатнуться равновесию, и многие начинают искать новые миры. Но когда так поступает бог, это смотрится особенно жутко.

— Почему бы тебе не поправить его? Ты же там почти всесилен? — поддел я его.

— Что я могу? Призывать ветра, затмевать солнце, нагнетать холод! Живому не хватает тепла. Я бессилен дать им то, чего они жаждут…

— Но у тебя есть Мэль. И не чтобы бежать, — я встал и прошёл мимо него. — Дай ей применить воображение.

***

…Я шёл через лес, слушал весну. Вахэйя-Мэль не последовал за мной, и когда я вышел к пенному, несущему мусор ручью, то снова уселся на старой коряге. Пригревало, и хотелось подольше посидеть среди стройно звучащего леса.

Но мне опять недолго пришлось отдыхать.

— Путник? — голос Мэль заставил меня обернуться. — Значит, мне следует вернуться домой?