40 градусов в тени

– Весь факультет гудит, что я принял на работу жуткого антисемита. Ты зря на него так ополчился, пойми правильно ход мыслей простого израильтянина. Все видят и знают, как вам туго тут приходится, многие слышали, что вы бросили в России хорошую работу, квартиры, дачи и кинулись в Израиль. Многие слышали, что сейчас в России пустые магазины. Да плюс антисемитизм. Какой вывод они делают? Россия – это отсталая, забитая страна, в которой жить просто невозможно, и Израиль делает вам большое одолжение, буквально вас спасает. А ты показываешь, что вы совершенно это не цените. Однако я думаю, что этот скандальчик будет всем на пользу, израильтянам тоже не вредно посмотреть на всё вашими глазами.

– Понимаешь, Дани, миф об отсталости советской науки и техники кто в Израиле распространяет? Или кишиневские завгары, или профессора-отказники из алии семидесятых. И те и другие не работали на режимных предприятиях, поскольку их тогда бы и не выпустили, и не обладают реальными знаниями об уровне советской науки и техники. Конечно, есть некоторое количество отказников, которые более-менее в курсе, но злоба и обида на советскую власть лишает их всякой объективности.

Когда Игорь стоял уже в дверях, Вольф заметил:

– Знаешь что, между нами говоря, я сам плохо понимаю, зачем, например, ты сюда приехал.

– Дани, во-первых, я тоже не понимаю, а во-вторых, мы как-нибудь на досуге с тобой поговорим, и я тебе расскажу ситуацию более подробно. Ты же знаешь, что я ни в какой Израиль не собирался и ни один из моих знакомых не собирался. Мы все собирались в Америку. Но ее неожиданно для нас закрыли. Деваться уже было некуда. Вот и вся причина. Может, ты слышал, был такой русский писатель Куприн. В одном из его ранних рассказов есть такой эпизод. Два купца сидят в Москве в ресторане, выпивают, закусывают – икра, водка… Прислуживает им худенький немолодой татарин. Купцы спрашивают: как так получилось, что татаро-монгольское иго было на Руси триста лет, а теперь ты нам прислуживаешь? На что татарин им ответил: превратности-с судьбы!

Как-то к Игорю обратилась приятная во всех отношениях «химичка» Нина с просьбой поездить с ней на машине. В Израиле она купила со вторых рук подержанную «Субару-Джасти», а в Москве перед отъездом – новенькие права на вождение. В те времена, с учетом того, что получить олимовскую льготу при покупке машины в Израиле мог только человек с правами на вождение, какое-то количество эмигрантов правдами и неправдами получали права в СССР и приезжали с ними в Израиль. Многие из них, включая Нину, никогда в жизни за руль не садились. Профессор несколько раз в «расширенное» обеденное время ездил с Ниной на этой «Субару» по улицам Хайфы и удивлялся ее быстрым успехам. Поскольку эти успехи сочетались с приятной внешностью, стройными ножками и выдающейся «наличкой» – так на блатном жаргоне в СССР называлась женская грудь, – то Игорь проникся к Нине большой симпатией, которая незаметно привела пару в постель в квартире Нины, пока ее восьмилетняя дочка была в школе. Нине было сорок два года, и она успела развестись с мужем уже в Израиле. И тут профессора ожидало мало сказать горькое разочарование: он не смог… С женой в Израиле заниматься сексом Игорь и не пробовал. Переживания при отъезде, дорожные стрессы, волнения по приезде, длительный перерыв в сексе сделали свое дело… Ничего не помогло – ни роскошная грудь, ни попытки сделать минет, ни маленький отдых. Нина понимала трудности абсорбции и как могла утешала профессора. Она заверила его, что через месяц всё устаканится, она подождет, и они снова попробуют.

– Послушай, дорогой, ты как-то очень индифферентно отнесся к моим словам о том, что я подожду, – заметила Нина, – ты что, не в курсе, что происходит в Израиле сейчас? Единственная сфера, где алия совершила подлинную революцию, воспринятую с восторгом израильтянами-мужчинами, – это сексуальная. Израиль в самый короткий срок вступил в период тотального блядства. Прежде всего, стремительно выросло число и качество проституток по дешевой цене: во-первых, за счет импорта из России, Украины, Молдавии и Белоруссии, во-вторых, путем рекрутирования эмигранток из тысяч неустроенных, безработных, не знающих, как заработать на кусок хлеба, как прокормить детей, женщин. Между прочим, среди них довольно высокий процент замужних дам. Кроме регулярных проституток пышным цветком расцвело насилие олимок «балабайтами» – начальничками, хозяйчиками и прочими. Это явление приняло поистине гигантские масштабы, особенно в Хайфе, которая приняла первый удар эмиграции, и ее окрестностях. Эти лабазники, пользуясь желанием женщин устроиться на работу, перейти на лучшую работу, получать более высокую зарплату, а также используя их правовую беспомощность и плохое знание языка, трахают молодых и не очень молодых женщин где только можно – на складах, в подсобках, темных углах, грузовых закрытых автомобилях и так далее.