400 000 знаков с пробелами

–“Ведь если я допущу ошибку, только моя вина. А если кто-то другой допустит ошибку за меня в отношении меня, то доля ответственности за случившееся будет лежать также на моих плечах. Ведь я получила эту жизнь в наследство от моих предков. Моим детям придется расплачиваться за мое безрассудство. И не будет у меня права на оправдание. А сейчас у меня еще есть шанс, есть время всё исправить!”

–“Эх, вот только не существует такой книги, которая бы всё это моему мужу разложила по полочкам, все мои страхи и все их причины. А если я ему попытаюсь об этом рассказать, если он от меня узнает, что твориться в моей голове, он сойдёт с ума!…”

–“Извините, мне нужно срочно уехать домой, прямо сейчас! Напишите такую книгу, пожалуйста! Я ее домой принесу, открою и сразу закрою, на стол положу и скажу: “книга – говно”! Только тогда он её прочитать захочет, чтоб доказать мне, что я не права”..

Она второпях убежала из холла. Поп развел руками и улыбнулся, объявив десятиминутный перерыв.

–“Я остановил свою мысль на том, – продолжил он после паузы, – что было предположение, что иудеи намеренно исказили некоторые тексты. И тогда я подумал, что если бы мне, и группе таких же как я людей, была доступна некая тайна, Завет, то что бы я делал? Как бы я берёг её, зная, что век мой короток. Ведь нужно было бы не только передать её дальше в века, но и сохранить от лжетолкований, и защитить последователей, хранящих истину. И мне вспомнилась легенда о Данко, которую мне очень часто рассказывала бабушка. Где Данко вырвал горящее сердце, чтобы осветить путь людям, хранящим заветы. Но когда они вышли из тьмы, один из них раздавил этот свет, на всякий случай.”

–“И тогда я подумал, что мне нужен был бы какой-то знак. Всё, на что я натыкался в текстах и в последствии хотел бы кому-то передать, я бы стал отмечать им. Рисую ли я картину, образы которой, как зов, вплетаются в движение кисти; пишу ли я книгу, тексты которой словно кто-то диктует мне. Я бы сомневался, что это всё есть в моей голове. Мне бы казалось, что я лишь инструмент в руках вечности. И присваивать авторство себе было бы, как минимум, нечестно. Тогда я бы скрывал своё имя и везде ставил бы его. Я бы обозначал им предметы своего труда, словно маяками, сообщающими другим, что “это сделано отраженным”. Я делал бы это неосознанно, так хотело бы Время и его стремление к безопасности жизни. Это оно диктовало бы правила, позволяющие завуалировать смысл, вкладывая аллегории, непонятные язычникам, и оно же скрывало бы меня от известности и опасности, давая мне возможность успеть сделать ещё больше”.

–“И если бы это было действительно так, и суть некоторых вещей должна была бы открываться не всем, то этот знак должен был бы стать символом времени и вечности. Истина, спрятанная не ради могущества горстки странных для других людей, а для помощи им, живущим ради величия жизни, чтобы вернуть им воспоминания предков”.

–“И вдруг я подумал, что может быть эта идея уже приходила кому-то в голову раньше. Вдруг неосознанно некоторые люди вкладывали в свои произведения это болезненное одиночество. Самовыражение их образов могло бы подсказать мне что-то. И я снова вернулся к легенде о Данко и долго смотрел на картину в книге, где он поднял сердце над головой. И я повторил его жест, не знаю почему, сложив пальцы двух ладоней в виде сердца и поднял над головой так, что оно оказалось перевёрнутым, острым концом вверх, а оставшиеся пальцы вложились в его фигуру. Как если бы я сделал его небрежно. Сидя на кровати я долго потом смотрел на этот знак ладонями, с пальцами внутри, и мне казалось, что моё сердце не пустое и что в этом что-то есть”.

–“И чем дольше я смотрел в центр этого сложенного ладонями жеста, тем отчётливее я видел внутри равносторонний треугольник. Я взял лист бумаги и стал рисовать простой знак из кривых линий в виде этой фигуры и в центре моей груди, словно появлялась какая-то боль. Как если бы я был связан с кем то струной и в тот момент она стала натягиваться. В какой-то момент мне даже показалось, что у меня наверное начинается инсульт или инфаркт, я не знаю что при нём чувствуют люди, но эта тянущая боль в груди была нестерпимой и необъяснимой”.

–“Я зашифровал свой рисунок в виде треугольника в структуре жеста руками, словно пасхалку, и решил, что буду вкладывать его во все проявления своих мыслей. Мне показалось, что я должен сделать ещё кое-что, чтобы вернуть воспоминания предков. Я написал пост на развлекательном портале Риддит, где постарался изложить свою мысль о том, что я нащупал нечто интересное. Я сообщил, что “занимаю” этот жест руками и что он означает символ “времени” и “вечности”, символ особенных отраженных людей. Я хотел донести, что это символ Другой Земли, на которой люди живут ради жизни и безопасности жизни.”