400 000 знаков с пробелами

–“В твоем огромном царстве крестьянам, обычным людям, живется хуже скота бессловесного. Крестьянин в твоем царстве последний человек, только ленивый его не грабит и не обижает”.

–“И в нашем краю полно есть таких неленивых, взять хотя бы нашего лесничего, который перекинулся уже не только на ограбление крестьян, но и на природу! Изувечил даже плоды труда наших отцов, к которым он рук своих не приложил. И пользуясь защитой своих покровителей, сидит кровопийца и душит село и пожирает лесные дороги, имея в доступе технику рвущую корни деревьев”.

–“Писали мы жалобы в министерство природных ресурсов, и в службу по надзору природопользования, и в Минстрой и пожарникам, и никто из них ничего не смог сделать с этим маленьким червивым человеком и призвать его к ответу и к исправлению того, что он натворил!”

–“Первая наша нужда: Земля. Лес был нашей землёй и теперь его отобрали и распродают дворянам и князьям, и твоим же придворным сановникам. Нас крестьян за припасами в лес не пускают, чтоб мы не увидели, как они его распиливают и вывозят. На пустырях уже не будут родиться ни ягоды, ни грибы. Им самим эта земля не нужна и нет нужды её сохранять. Нашим детям после них не остается ничего. Мы хотим, чтоб лес принадлежал тем, кто на нем живет, а не трутням”.

–“Дворянам и твоим сановникам довольно денежного жалованья, которое ты им даешь. Нечего им заведать нашим лесом – наприбавок к своему сладкому куску вырывать наш кусок, и горький, и черствый”.

–“Вторая наша нужда: воля! Мы тоже не обсевки в чужом поле… Нам тоже надо права и свободу! Мы хотим, чтоб никто нас не смел ни бить, ни сечь, ни сажать в тюрьму без суда и разбора; хотим чтобы наши дети учились в школе и не были такими жалкими, как мы. Чтобы не было над нами земских начальников, урядников и стражников и всей полицейской своры!”

–“Третья нужда – Порядок для нас и всего Государства!”

–“Управление Государством попало в жадные руки. Твои министры грабят казну. Нигде в твоём царстве нет правосудия! Все чиновники продажные. Мы не верим больше твоим чиновникам!”

–“Царь, ты нарушил свое слово, три раза данное народу. Ты не исполнил собственных манифестов. Ты послушал народных врагов, министров и помещиков”.

–“У нас крестьян, кто не держит своего слова, тот самый последний человек”.

–“Меня тут пришли запугивать: не жалуйся напрасно, не уповай по пустому. Стоят там в проходной, хотят накормить пулями вместо хлеба, пригладить спину нагайками до самых костей, приласкать саблею”.

–“Иль может быть ты не слышал наш голос до сей поры? Крупные чиновники заслонили твои уши своими льстивыми речами, министры закрыли твои глаза золотою завесою? Ты ничего не знаешь, ничего не слышишь, ничего не можешь понимать? Но если ты ничего не понимаешь, то ты нам не нужен! Нам не нужно никакого царя!”

–“Может тебя тревожит, что немалая часть твоих министров и верхушки пришла из народа и могут обернуться против тебя? И теперь ты поощряешь “активистов”, выгребающих у нас “кашу-затируху из котелка голодающих”, чтоб назад у них пути не было к голодающему народу? Чтоб все вы там были связаны круговой порукой безмерного злодейства?”

–“Твои репортеры, депутаты, администрация и этот паршивый лесник уже научились “есть, даже если кругом умирают от голода”, заплатив за куски безграничной лояльностью, прикрываясь подменой закона, не пуская нас даже за свой забор в лес, не обращая внимание на смерть и страдания других по лагерному принципу: “Умри ты сегодня, а я завтра”!

–“Добровольно я не покорюся! Не забуду и не прощу того, как вы режете Россию и этим отнимаете будущее у наших детей! Без леса и без возвращения всех дорог нашему селу в том виде, в котором они были до этого Роя, я не оставлю борьбы! И больше не приходите, если у вас никакой силы нету вернуть всё, как было. Смысла разговаривать с такими политическими импотентами для меня больше нет!”

Старушка махнула рукой в сторону камеры, репортаж прервался и возобновилась трансляция видов природы.

Глава 21.”Семь существенных элементов”

“Они” покинули санаторий, а мы вернулись в жилой комплекс. Я несколько раз пытался подойти к Clay, но он был слишком занят организаторскими делами и постоянно ускользал у меня из вида. Добежав до медицинского пункта, я заглянул в приёмную, но Агафьи там не было. Девушка медсестра, подняв на меня глаза, уточнила, принимаю ли я лекарство и как я себя чувствую, напомнив, что завтра я должен подойти на плановую капельницу.

Вернувшись в свою комнату и приняв душ, я лег в постель. Время приближалось к обеду и отправился в столовую.

Я занял дальний столик в конце зала. За кафедрой выступала дизайнер Мария. Она рассказывала о том, что некоторые люди видят внутри себя художественные образы, с которыми отождествляют свои чувства. И эти картины являются им так, словно ничто не может выразить их одиночество более красноречиво, чем этот рисунок.