40° по Валентину (СИ)

— А я дом на Кипре, — проворчала та. — Варя, ну какая собака? Это же не игрушка, за ней следить надо, ухаживать, выгуливать.

— Купите мопса, — дернул плечом Макар. — Он маленький, неприхотливый. Правда, ест много и смешно пукает.

— Прямо как ты? — повернулся к нему Валик, и папа хохотнул, а Варя залилась смехом не потому, что поняла что-то, а потому, что все засмеялись, даже Зайка задорно тявкнула.

Макар закатил глаза, сказав что-то про детсадовские шутейки, Валик, нащупав его ступню под столом, накрыл своей, жалея, что не сделал этого раньше, — так было теплее.

Гуляние, слава яйцам, не затянулось, потому что мелкая набегалась с Зайкой в парке и быстро устала. Хорошая штука это пухлое кольцо — кидай себе подальше в сугроб и жди, когда принесут.

— Значит, тебе собаку на целую неделю доверили? — улыбался Валя, сидя рядом с Макаром на парковой лавочке и иногда почесывая мокрую от снега башку подбегающей Зайки.

— Жанке командировку подкинули, а Лёлька за компанию — они ж как две неразлучницы. Собаку в прошлый раз на передержку сдавали, она там выла от тоски. Ну а я типа хату не спалил, собаку уж точно не спалю. Видишь, Валь, я надежный.

— Я бы сказал, вечный.

Макар выдул дым, выкинул сижку и придвинулся к нему ближе, как бы невзначай положив руку на спинку лавочки.

— Вечный типа как вечный двигатель? — усмехнулся, чувствуя, как в паху все напряглось. Валя повернулся и вдруг посмотрел на него с таким нескрываемым желанием, что Макар бы точно накинулся на него, будь они одни.

— Как тот, кто никогда не отъебется.

— Никогда. Даже и не мечтай. Может, прям сегодня ночью и не отъебусь, а?

— Я подумаю, — Валя отвел глаза, высматривая на детской площадке скачущую Варю.

— Да чё тут думать, у тебя там думалка еще не подтекает?

Подбежала мелкая, заявившая, что хочет чай и писать, за ней примчалась Зайка, тяжело дыша и едва не сшибая ее хвостом, и было решено тащиться обратно домой. По пути Макар диктовал Варе все подряд слова с буквами «р», какие мог придумать, и очень скоро Варя уже вполне сносно трещала на картавом, до самого дома выкрикивая: «На дровах братва, у братвы трава».

— Если тётя Лена захочет твоей крови, то смело вали все на меня.

— Ну, может, завтра. День у нас еще точно в запасе есть, — улыбнулся умник, и в штанах у Макара на траве выступила роса, а дрова стали тверже. — Я сегодня буду ночевать не дома.

Очень грустно было бы словить штраф за превышение скорости на пятый день за рулем, и Макар постоянно одергивал себя, чтобы не втопить домой. Как оказалось, и правильно — дома уже торчали родители, пришедшие с работы пораньше, хотя у мамки в воскресенье обычно бывало полно клиентов.

— Мам, пап, это Валя, а это собака, и с этого момента они будут жить с нами, — с порога заявил Макар.

Валя и Зайка фыркнули почти синхронно. Валя поздоровался, явно немного охренев, но держался молодцом, потому что родители Макара, в общем-то, к ночевкам его друзей и партнеров отца были уже привычные. Батя пожал плечами, одновременно пожимая Вале руку, а мамка, оглядев его каким-то задумчивым, но добродушным взглядом, переключилась на собаку, предоставив их с Макаром самим себе. Как только за спиной Макара захлопнулась дверь его комнаты, он притянул Валю, выдохнув ему в рот какое-то мычание, сжал бока и провел руками по заднице.

— Валь, скажи: тр-р-рахни меня, Макар.

— Иди на хуй.

— На вот этот? — Макар сдавил его спереди, а затем скользнул по животу, оттягивая джинсы, пока в ладонь не лег его внезапно разбуженный член.

— У тебя руки грязные!

— Я помыл, после того, как собаке лапы протирал.

— Родители за стенкой.

— Мы будем вести себя очень тихо.

— Это подозрительно…

Макар почувствовал, как член в его руке привстал и повернулся в сторону свободы, потому что в джинсах с появлением там пальцев стало тесно. Второй рукой Макар попытался расстегнуть Вале ширинку, но его остановили.

— А если зайдет кто-то?

— Не зайдет.

Макару уже не терпелось лизнуть его живот, поиграть языком с сережкой на члене и послушать, как Валечка будет тяжело дышать, прикрывая сгибом локтя свой рот и красные щеки. Он продолжал медленно мять его, уже потянулся снимать с Вали его ебучие очки, но тот вдруг сделал шаг назад, вытаскивая ладонь Макара из джинсов, а свои сложил на груди:

— И сколько их тут уже было?

— Бля, я чё, помню, что ли? Ну, человек десять-пятнадцать, может, за год.

— И все с ночевкой? Прямо тут? — Валя сел на кровать и попружинил на ней, вызывая у Макара брожение в мыслях.

— Да нет, конечно, с хуя им в моей комнате ночевать? Они в зале спали. Храпели писец, я аж отсюда слышал. Даже Тихий, кто бы мог подумать.

— Значит, ты к ним в зал приходил потрахаться?

— Фу, Валь, ты чё несешь? — Макар упал рядом, опрокинул умника на спину и придавил, положив сверху ногу, чтоб не убежал. — А! Ты про телок подумал, что ли? Нет, радость моя, я сюда никого не водил, — шепнул он Вале на ухо.