40° по Валентину (СИ)

Валик подумал, что если они еще и мыться вместе пойдут, то точно пожрут только к вечеру, поэтому выпихнул Макара в душ, поставил бутеры в микроволновку и пошел перестилать белье в спальне. Где его взять, он уже знал.

Пока сверху лилась теплая вода, остужая его все еще горячее тело, Макар стоял в привычной позе, упершись ладонями в стену, и слушал, как в мыслях происходит очередной сферический пиздец в вакууме. Его проняло буквально все: Валин взгляд, красные уши, нереально заводящие стоны, сначала низкие, потом все выше и выше, все эти честные реакции, которые невозможно скрыть или симулировать. Член вставать пока не собирался — отдыхал, но в грудине что-то дико щемило. Макар оставил воду включенной и, не вытираясь, прошлепал мокрыми ногами в поисках умника сначала в зал с кухней, где его встретило только лохматое чудо в остатках перьев под звуки пикающей микроволновки, и в итоге нашел Валечку в комнате, жопой ко входу ползающего по постели с простынкой в руках. Подкрался, заполз на кровать и куснул его в булку.

— Совсем ебанько?!

— Золушок-петушок, хорош загоняться, иди сюда.

— Макар, ты мокрый! — забрыкался Валя неожиданно сильно, двинул Макару локтем под дых, а затылком едва не зарядил в челюсть.

Пришлось стиснуть покрепче, чтобы успокоился.

— Это поправимо, — хмыкнул Макар и потащил его в ванную, благо дверь была напротив.

Пихнул под душ прямо в трусах, которые тут же намокли, и Вале пришлось их снять.

— Я по третьему кругу не готов пока.

— Я тоже, не ссы, Валь. Давай постоим так немного. Я тебе голову намылю.

— А я тебе шею.

— А я — задницу.

— Придурок, — почти шепотом выдал Валя уже без возмущения, притягивая Макара к себе.

Макар обнял его за плечи. Так было уютно и кайфово, словно недостающая деталька пазла встала на место. Особенно хорошо стало, когда Валечкины руки прошлись по пояснице и поползли вверх по мокрой спине, размазывая ароматный гель для душа в мыльную пену.

— М-м-м, Валь, поделай так еще, а? Руками по спине покарябай.

— Так вот зачем ты меня притащил, спину тебе чесать!

— Ну!

— Иди собаку позови, она лучше справится.

— А сосаться мне тоже тогда с собакой?

— Я бы поглядел, — хмыкнул умник, сверкая ослепляющее наивной улыбкой так, что Макар даже не понял, вода ли это у него на щеке или слеза умиления.

Зажав Валю между собой и кафельной стеной, он поймал его улыбку, наткнулся кончиком языка на его язык, затем прилип губами к губам и так и стоял, медленно, со вкусом целуя, одновременно водя пальцами по его шее, пока сам Валя гладил Макара по спине.

— Кстати, что там было после всяких потных ладошек?

— Где? — выдохнул Валя, облизывая распухшие губы.

— В химии твоей. Адреналины чё-то там.

— Дофамин, серотонин, окситоцин… Много всего.

— А они чё делают?

— Они делают из отбитого ебаната счастливого ебаната. Пошли уже поедим, а?

Вытираясь, Макар опять глянул на Валю, натягивавшего на аппетитный зад выданные чистые боксеры, шлепнул по булкам и тихо пробормотал:

— Короче, ты мой личный сорт дофамина, Валь.

— Просто ты особый вид ебаната.

— Ебанат Валика, да? — хмыкнул Макар.

Тот явно смутился, буркнув под нос что-то вредное, и Макар оживленно засобирался на кухню, переключаясь с неловкости на голодные мысли о нетронутом хавчике. Поздний завтрак плавно перетек в обед заказанной пиццей, затем в спонтанный просмотр видосов, рубилово вдвоем на приставке, выгул Зайки и еще один отличный трах, начавшийся в дверях балкона. Так кайфово Макару еще не было, хотелось, чтобы теперь эта химия между ними никогда не кончалась и так было каждый день.

Валик хорошо знал ее — аналитическую, квантовую, коллоидную, физическую, органическую и неорганическую, любую, написанную в учебнике, но до этого Нового года понятия не имел о самой клевой и сложной химии в жизни — вот этой вот. Когда даже спустя месяц после приезда с олимпиады его вело от одного только хриплого голоса в телефоне. Сладко дрочилось наедине на конкретные фотки и ощущения, а спалось крепче прижатым к горячему телу рядом — каждый раз. И хотелось сказать еще что-то, но мысли улетучивались, как эфиры, оставляя в голове белый шум, особенно когда Макар с Валиком что-то делал, и тело отвечало бурными реакциями, которые Валик до сих пор плохо контролировал — сам тянул его к себе, целовал в ответ, просовывал руку в трусы, стоило остаться вдвоем. Да Макар и в универе не стеснялся его зажимать по углам, не особо парясь, что кто-то его узнает, потому что, когда вернулись после каникул, слухи о драке расползлись аж до магистратуры.

Напрямую никто не спрашивал и ничего не говорил, поэтому Валина жизнь кардинально не изменилась, в ней по-прежнему была только химия, разве что теперь двух видов — химия как наука и химия как Макар, который с Тихим пока не помирился полностью, но в одной компании так и остался. Компашка разрослась, вобрав в себя элементы в виде Валиных друзей, и Антон, заявившись в начале февраля на общую такую тусу, поставил на стол две бутылки вискаря и сказал:

— Ребята, я в жопе.

— И ты тоже? — громко, чтоб слышали все, съязвил Лёха. — Бля, это заразно!