466460

Одновременно с поэтическим творчеством Некрасов становится организатором литературного дела. Чуткий редактор и умелый издатель, он собирает и публикует в середине 1840-х годов две книги – „Физиология Петербурга“ и „Петербургский сборник“. В них печатают очерки, рассказы и повести, стихи и поэмы друзья Белинского и Некрасова, писатели новой реалистической школы, с легкой руки Булгарина получившей название „натуральная“. Среди них – В. И. Даль, Д. В. Григорович, И. И. Панаев, И. С. Тургенев, Ф. М. Достоевский. А с 1847 года в руки Некрасова и его друзей переходит журнал „Современник“, основанный А. С. Пушкиным, потускневший после его смерти и заново возрожденный.

С „Современником“ долгие годы будет связан весь цвет русской литературы. При участии и одобрении Некрасова Тургенев опубликует здесь „Записки охотника“, романы „Рудин“ и „Дворянское гнездо“. В незнакомом, начинающем литераторе, приславшем в 1852 году в редакцию „Современника“ свою повесть „Детство“, зоркий глаз Некрасова распознает великий талант Льва Толстого. Сподвижниками Некрасова будут выдающиеся мыслители, люди исключительной нравственной чуткости и трудолюбия Н. Г. Чернышевский и Н. А. Добролюбов. Некрасов-редактор будет первооткрывателем молодых писательских дарований И. А. Гончарова, Г. И. Успенского, В. А. Слепцова, Н. Г. Помяловского. При этом Некрасов обретет дар соединять друг с другом людей, подчас несовместимых по общественной позиции и „партийной“ ориентации.

Когда после закрытия журнала „Современник“ в 1866 году Некрасов задумал оставить поприще издателя, И. А. Гончаров обратился к нему с таким увещеванием: „У Вас есть талант отыскивать и приманивать таланты. Вы щедры и знаток дела“.

По точным словам современного исследователя Н. Н. Скатова, Некрасову-издателю удалось в своей практике соединить, казалось бы, несоединимое – денежное дело, каким являлось издание журнала, с высоким общественным служением. При этом нередко случалось идти на компромиссы с цензурой или охлаждать неумеренные материальные претензии как маститых, так и начинающих литераторов, нужно было постоянно наращивать прибыль, чтобы поддерживать журнал и сотрудников его в трудных обстоятельствах. Здесь была ко двору и предпринимательская изворотливость, и чуткий слух не только на талант писателя, но и на запросы современного читателя. Однажды Некрасов написал по этому поводу, обращаясь к своему собрату М. Е. Салтыкову-Щедрину, следующие строки:

О нашей родине унылой

В чужом краю не позабудь

И возвратись, собравшись с силой,

На оный путь – журнальный путь…

На путь, где шагу мы не ступим

Без сделок с совестью своей,

Но где мы снисхожденье купим

Трудом у мыслящих людей.

Труд редактора и издателя, требовавший от поэта сделок с совестью (вспомним, например, печально знаменитую муравьевскую оду, прочитанную в Английском клубе при отчаянной уже попытке спасти закрываемый правительством „Современник“), часто вызывал у Некрасова приступы хандры, разочарования, рождал в его лирике покаянные стихи.

Но вот что писал по этому поводу А. С. Суворин: „Фырканье своей независимостью, то есть проявление ее резкими чертами, быть может, имеет свою цену; во всяком случае, для этого требуется некоторая смелость, но постоянное отстаивание своей независимости, искание ее – с уступками, конечно, но искание ее во что бы то ни стало – в течение целой жизни, со стороны такого умного человека, каким был Некрасов, бесспорно принесло ему и всей литературе огромную пользу… Скажу больше: не стремись Некрасов к независимости, не вырабатывай он у себя практической сметки, не умей он пользоваться приобретенным состоянием и большими знакомствами, судьба журналистики русской, столь часто зависевшая от случая, могла быть иною, а журналистика очень много обязана Некрасову. Для нее тоже нужен был „практический человек“, но не того предпринимательского закала, который тогда царствовал нераздельно. Нужен был талантливый человек, понимающий ее задачи, широко на них смотревший, строящий успех журнала не на эксплуатации сотрудников, а на идеях и талантах“.

После смерти Белинского в 1848 году Некрасов подключается к работе в литературно-критическом разделе журнала. Его перу принадлежит ряд блестящих критических статей, среди которых особо выделяется очерк „Русские второстепенные поэты“ (1850), восстанавливающий пошатнувшуюся в 40-е годы репутацию поэзии, возвращающий русским читателям Ф. И. Тютчева и А. А. Фета. В годы „мрачного семилетия“ (1848–1855), спасая „Современник“ от опустошительных набегов цензуры, он заполняет запрещенные журнальные страницы специально для этих целей создающимся романом „Три страны света“, а потом – „Мертвое озеро“.