47

Первое, что я увидел после, – серый, тускло освещенный потолок. Я не мог понять, где я и что произошло, пока ко мне не подошла девушка в белом халате.

– Ух ты! С возвращением! – воскликнула она.

Взяв меня за руку, она вытерла пот с моего лба и рассказала, что я уже третий день нахожусь в реанимации.

– Мы думали, что ты не выкарабкаешься, но раз уж пришел в себя, то жить тебе теперь долго и счастливо!

Вскоре меня перевели в палату, и через месяц, пройдя реабилитационный курс, я вышел из ворот больницы, предоставленный самому себе и своей новой жизни. Правда, еще около месяца пришлось посещать кабинет психиатра три, а то и четыре раза в неделю. Но, когда отголоски произошедшего стихли, я вошел в свой привычный ритм, чему был несказанно рад.

Первое время я жил у родителей, так как вернуться в свой дом не хватило смелости. Конечно, можно было бы, стиснув зубы, пуститься навстречу воспоминаниям, но прошло слишком мало времени, да и Мазох никогда не был мне симпатичен. В общем, пока я пытался свести на нет свои страхи при помощи гипноза и приятного общения со специалистом, родители продали мою квартиру, понимая, что вернуться туда я уже не смогу. Я оказался там лишь однажды – в день переезда, когда закончилась погрузка вещей в контейнер. Мне нужно было принять работу.

Последнее, что вынесли рабочие, – зеркало из ванной. Я с грустью улыбнулся – это показалось мне очень символичным.

– Вроде все. Гляньте там, ничего не забыли? – небрежно выкрикнул парень в пыльном комбинезоне и лениво поплелся на улицу. Я же остался перед открытой дверью один на один со своим страхом, сделавшим мою жизнь невыносимой.

За окном наступил вечер, и последние лучи солнца еле заметно гладили голые стены уже не моей квартиры. Я не спеша переступил порог.

Ностальгия очень похожа на любовь. В ней тоже уживаются противоречивые чувства: страх, нежность, грусть, радостное предвкушение нового, сомнение и одновременно с этим уверенность в правильности решения. Целый букет ощущений, дурманящий голову и щемящий сердце.

Я прошелся по комнатам, вдыхая прошлое, не представляя, что ждет меня в будущем.

– Ну что, видимся в последний раз? – Я заговорил с квартирой, словно с живым существом. – Спасибо за все, мне было хорошо здесь. Иногда страшно, иногда слишком одиноко, но было неизменным то, что я считал тебя своим домом. Пожалуй, это самое главное. Спасибо, что согревала и защищала что есть мочи от всего того, что готовил для меня мир за окном. Спасибо за приют. – Я закрыл форточку. – Надеюсь, больше никогда в твоих стенах не повторится та же история с кем-нибудь другим. Прости нерадивого хозяина и прощай.

Я прислонился к стене и, помолчав с минуту, вышел за порог.

Это был последний раз, когда я заходил туда. Хотя мне еще пришлось бывать в тех краях, заглядывать в подъезд и проходить мимо сорок седьмой квартиры, но об этом чуть позже.

Вам, наверное, интересно узнать, как я выжил? Видимо, еще не пришло мое время. Спас меня тот самый мужчина в очках, который допрашивал меня вместе со своими коллегами. Утром он прослушал мое сообщение на автоответчике. Шаги наверху тоже записались, что и послужило главной причиной его приезда. К счастью, перед тем как повеситься, я открыл дверь, чтобы ушла собака, а в девять часов и три минуты он заглянул в мою квартиру и увидел меня болтающимся на веревке. Если бы он пришел на минуту позже, я был бы уже окончательно мертв.

Чуть позже он рассказал мне, что в ту же субботу, двадцать восьмого сентября, ими был найден еще один повесившийся человек. Самоубийство случилось в доме напротив, и это была та самая неприметная девушка, что конспектировала мои показания. Его коллега. Они проработали вместе два с лишним года, и его шокировала эта новость, но заговорил он об этом не потому, что проникся нашей с ней схожей историей. Дело было в том, что в ее мобильном телефоне два последних исходящих вызова были на мой номер. Там же обнаружилась и наша с ней смс-переписка.

Оказалось, что перед смертью девушка посвятила себя тому, что наблюдала за мной в бинокль из своей квартиры в доме напротив. Она жила на шестом этаже, чуть выше моих окон, и поэтому видела все, что со мной происходит, в режиме реального времени. А потом записывала все в дневник, изливая душу молчаливому другу и следуя за мной даже в этом, поскольку ее записи начались со дня нашей встречи.

Мои паспортные данные были запротоколированы ею во время допроса. Остальные интересовавшие ее сведения она нашла в архиве. Ни для кого не секрет, что сотруднику правоохранительных органов не составит труда найти развернутое досье на кого угодно. Также под предлогом секретной операции она оформила какой-то мобильный номер на имя моей супруги. Видимо, благодаря служебным связям, это удалось сделать задним числом, а дальше оставалось только обратить на себя внимание.