47 отголосков тьмы (Антология)

Тебе – никогда, милая! Помнишь, шел дождь? Ты подобрала меня, очистила от грязи. Ты мне нравишься. Мне нравится, что ты ненавидишь людей. Мне нравится, что ты ненавидишь меня. И при этом миришься со мной, используешь – ты слабенькая. Я люблю таких. С ними хорошо.

Ты лжешь!

Теперь я – часть тебя. Ты можешь ненавидеть меня. Но уничтожить – нет. Еще никто не смог. Мы поняли друг друга? Вот и славно. Добро пожаловать в мой мир, милая.

* * *

Она поднялась с колен и взялась за карандаш второй рукой.

Ты не можешь! Я приказываю тебе! Я…

Она переломила карандаш пополам: щелк.

Время остановились и снова пошло. В салоне зажегся свет и больше не мигал.

– Это я приказываю тебе, – хрипло сказала она, отбросила обломки и стерла кровь с губы. Пробралась к своему креслу, села, прислонилась пылающим лбом к иллюминатору. Холодное стекло показалось ей обжигающим. Посмотрела на свои ладони: в кожу впились деревянные щепки, вокруг которых наливались алые капли.

Гром гремел все дальше, самолет миновал грозовую тучу. Почти не трясло. На лица пассажиров возвращалась краска. Они перестали напоминать жертв монстров из старых черно-белых ужастиков. Страх сменился возбуждением, люди начали переговариваться, обсуждать произошедшее. Кое-кто нервно причитал, еще не все дети успокоились, но паника отступила.

Самолет восстановил высоту, лег на правильный курс. Стюардесса объявила, что чрезвычайное положение снято, что сейчас все в порядке. Она пожелала всем спокойной ночи и пошла к загоревшейся лампочке вызова. Пострадавший пилот пришел в сознание. Врач и мужчина в клетчатой рубашке сидели рядом с ним на освобожденных креслах.

Половинки белого карандаша подрагивали на полу. Казалось, они кровоточили. Разве такое бывает? Но никому не было дела до двух странных деревяшек.

Она смотрела на свои ладони и улыбалась. Все было хорошо.

Хорошо и правильно.

Дети опять загалдели. Еще бы: такие приключения! Кто-то из взрослых начал рассказывать им сказку. Она слушала вполуха о том, как жила-была в бедной семье девочка и у нее совсем не было игрушек, а платье – только одно. И однажды добрая фея подарила ей волшебную палочку…

Какая чушь! Волшебных палочек не бывает.

Самолет плыл по спокойному небу. Ночь вышивала звездами причудливые узоры. Далеко внизу вздыхал океан. По салону разливалось умиротворение. Успокоившиеся пассажиры готовились ко сну, несколько детишек уже сопели под монотонную сказочку.

Я посплю…

* * *

Потом выяснится, что один человек все-таки погиб во время бедствия – девушка в синем плаще. Вроде как сердце не выдержало, умерла от испуга, бедняжка. Ужасно, просто ужасно! Только почему на ее губах застыла такая счастливая улыбка?

Мужчина в темно-зеленой клетчатой рубашке так и не сможет объяснить – ни окружающим, ни себе – что же все-таки произошло. Это он первым подойдет к странной девушке – ведь он видел, как в самый отчаянный момент катастрофы она что-то делала в проходе… что-то держала в руках. Он задумается над этим. Он поймет, что она погибла не от страха. Он найдет половинки карандаша и толстую тетрадь с выдранными листами. И прочтет на первой странице: «Я желаю, чтобы этот чертов самолет спасся».

Июль 2004 – август 2006 – июнь 2014

Комната

– Чувствуй себя как дома. Принесу пиво.

Как классно снова сбежать с уроков, чтобы встретиться с Вольдемаром! Смешное имя – наверное, ненастоящее. И все равно Алиса без ума от него. Да, он сильно старше, да, он довольно скрытный… но какой же крутой! Пусть одноклассницы удавятся от зависти!

Сегодня Вольдемар впервые пригласил ее домой, и девушка вся дрожала от предвкушения, но внешне оставалась холодной и саркастичной. Так круче.

– Ниче так хибарка! – кинула она через плечо, заходя в комнату.

Секретер, шкаф, стеллаж с книгами, кровать. Ни одного окна. Странно.

И тут Алиса увидела, что вся стена покрыта фотографиями. Ее фотографиями. В школе, на улице, в клубе, даже дома. Множество интимных моментов, когда он не мог, просто не мог ее сфотографировать! И все же вот они, снимки: она раздевается перед сном, она моется в душе…

Алиса попятилась к двери.

– Чувствуй себя как дома, потому что теперь это – твой дом, – сказал Вольдемар и захлопнул железную дверь.

Сентябрь 2014

Детская клятва

Машке. Ей и только ей.

1