47 отголосков тьмы (Антология)

Но то в масштабе отдельной личности, Шестеренки. А как быть с Целой Системой? Паяц – вернее, теперь просто Э. Марм – занимал главный пост… давайте подсчитаем… 4 дня 11 часов 57 минут 36 секунд и сколько-то там минималистичного чего-то еще. Дурацкая привычка подсчитывать время, доставшаяся от предыдущего владельца часов, вот этих вот, круглых, с серебристой крышечкой и затейливыми шестеренками на ней. Открой крышечку – и… ничего интересного не обнаружишь. М-да, даже грустно.

«Тиктак заразен? – думал Марм. – Или только моя лень? А может, его… Ладно, о Тиктаке не стоит беспокоиться, пока: человек, вообразивший себя мной и напяливший мармские лицо и душу в неизвестно каком поколении, нескоро от них избавится – больно летуче-приставучие, хотя и безобидные. А вот Систему неплохо бы наладить: сам в ней живу, страшно сказать, почти четыре с половиной дня».

Почти четыре с половиной дня.

Что могло произойти за такой безудержно короткий и безумно длинный временной промежуток после жуткого количества нестабильностей, привнесенных в Ядро и на Периферию Системы боевыми Тиктаком с Паяцем?.. Что могло произойти? Что угодно! Вплоть до полной аннигиляции Системы и замены ее Иллюзией.

Марм вздрогнул и поежился, а затем нажал кнопку интеркома. Работает, отлично! Значит, реальность на месте… вероятно…

– Кэтти, кисонька, будь добра… – начал он, не совсем готовый к диалогу, потому Кэтти и перебила:

– Сию секунду.

Интерком отключился, Марм закинул в рот (целиком) не подлежавшую подсчету карамельную «Мини-бомбошку», полюбовался из окна фабричным дымом. Затем открылась дверь и вошла – нет, вскочила, вспрыгнула, влетела – Алиса, его бывшая жена, ныне опять замужем, и плюхнула ему на колени мешок с чем-то нетяжелым, но увесистым и мягким.

Марм заглянул внутрь: маскарадная одежда.

– По какому поводу, моя экс-любимая-единственная?

– Давно на улицу выходил?

Он не нашелся, что ответить, кроме «М-м… я… я могу посмотреть в записях…»

Алиса пропустила беспомощное жужжание мимо ушей.

– Не помнишь, значит, каково это, на свежем воздушке? Ну так есть повод прогуляться!

Она схватила его за локоть и дернула на себя. Паяц вылетел из кресла, наткнулся на Алису, откатил назад и решил проявить «главность» (кто тут, в конце-то концов, руководитель?):

– Что же столь экстраординарное должно оторвать меня от срочных дел по управлению?

– Да ничего, – пожимая плечами, просто ответствовала Алиса. – Только Тиктак устроил мятеж на Зоне и вырвался на волю с сотнями шестертых и недостертых. Да, он все еще облачен в твой костюм Паяца.

Эверетту наступившая тишина почудилась не обычным отсутствием звуков, а полным их небытием в связи с поглощением звуковых волн какой-нибудь особо коварной (и привередливой в еде) черной дырой.

– А-а, – сказал он, и его можно понять: что тут еще скажешь. – А что в мешке? Костюм Тиктака?

– Мы развелись, а ты, когда не шутишь, при мне все равно строишь из себя глупца. – Алиса дважды глубоко вздохнула. – Костюм Тиктака, как и был, на Тиктаке, а в мешке костюм Арлекина.

Марм снова заглянул в мешок, порассматривал одежды, вынул, повертел в руках.

– Это самое умное, что ты придумала?

– Держи карманы шире. Я взяла с собой одеяние Колумбины, оно дожидается на первом этаже, в камере хранения.

– И-и… – Марм поспешно увязывал точки друг с другом, – что… эм-м… Ладно-ладно, не кипятись: ты же не электрочайник. Только мгновеньичко, хорошо?

Нажатие кнопки интеркома.

– Китти, киска.

– У-угу?

– Файф-о-клок, похоже, отменяется. Только не обижайся, успеется. Окей?

– У-угу.

Алиса неодобрительно покачала головой.

– Система и тебя не пожалела: сделала послушным – это да, но еще и размазней.

– У меня такое лицо с рождения, – честно отозвался Марм.

– А у меня нет. – Алиса мотнула пепельными волосами. – Идем.

Узнать Тиктака – Марму, Алисе или кому-либо другому – представлялось уравнением с тремя неизвестными, причем лишь из них задача и состояла. Что это за попрыгунчик среди исторгающей крики толпы? Почему на нем костюм Паяца, хотя сам Паяц-Марм – вот, рядом с Алисой, у входа в Здание Управления? И основное: куда, черт дери, подевался столь необходимый подлинный Тиктак?!

Марм нашел ответы достаточно легко, поскольку сохранил шпаргалку из прошлого; Алиса – также; но как быть с «беснующимися» горожанами, распевающими развеселые песенки, закидывающимися и перекидывающимися разнообразными сластями, и еще с военными и гражданскими машинами, перекрывшими подступы к Управлению, а кроме прочего, с сутулой фигурой в паяцевской одежде, однако совершеннейшим образом не паяцевского сложения, и, наверное, с назревающими интересными временами?

– Люди выражают эмоции, – заметил огорошенный Марм.

– Как ты когда-то, – подсказала Алиса.

– Но ведь Тиктак больше не у власти, он даже не Тиктак, говоря прямо.

Тот, кто изображал Паяца, взобрался на дуло танка, перепрыгнул на палатку, где в более спокойные дни торговали конфетами, и, прокричав: «Никто, блин, не уйдет обиженным!», – вскинул руки из глубоких карманов, осыпая землю и занявший ее народ разнопестрыми мармеладками и шоколадками.