47 отголосков тьмы (Антология)

В наполненном скучанием и ожиданием одинокой библиотекарши заведении Колумбина быстро припомнила нужное. Она назвала рассказ, после, по просьбе работницы храма книг, – и автора, получила на руки старое потертое издание и столь же скоро убежала.

Арлекин-Паяц и Паяц-Тиктак, совсем перестав бояться друг друга, вдруг принялись отпускать колкости нос к носу. Все шумели. Что-то назревало. Подбежала Колумбина-Алиса.

– Эй! – привлекла внимание противоборствующих фигура в цветастых платьях и, раскрыв книгу на определенной странице, вознесла сборник над головой. – Глядите сюда! Читайте сюда! Вы, дети трансляции!

Ну что ж, стоило Тиктаку взглянуть на рассказ, и он узнал, что тоже «man». А Арлекин почитал, поскреб макушку и оказался правда Арлекином. Алиса же, перестав быть Колумбиной, сохранила себя как Алису.

– Мы – выдумка! – пронеслось над Городом.

Легким, изящным движением пальцы снимали маску за маской. Одна из них, спикировав на землю, по чистой случайности упала на тот самый рассказ, что вспомнила Алиса. Да, вот пухлый сборник лежит на тротуаре, снова немного подзабытый, страницы шелестят на легком ветру, однако книга не закрывается, и все расходятся по домам. Вселенная отдыхает…

Как непонятно, что случилось? Что тут может быть непонятного? Прочитайте рассказ «– Кайся, Паяц!..» на языке оригинала, и только – ведь все начинается там, где начали. Да и Эллисон трудился не зря, that’s right.

А вот переводчики на русский, работавшие с первоисточником… Хотя ладно, и без них никуда.

Июль 2014 года

Одинокий в поисках неведомого

Среди раздумья стылых плит

Твоя душа себя узрит, –
Никто не внидет в сумрак ложа,
Твой сокровенный час тревожа.

Эдгар По

– Эй, Вард, куда собрался? – на лице Рэя, жившего в загородном доме по соседству, было написано привычное выражение всегдашней радости.

– Да надо кое-куда… по делам… – ушел от ответа Вард.

– Куда-то? Что-то ты темнишь.

Вард пожал плечами, закрыл прочную деревянную дверь на замок, убрал связку ключей в карман и закинул на плечо кожаную сумку. Спустившись по лестнице, чутко отзывавшейся на каждый его шаг, но, впрочем, не донимавшей скрипом, Вард прошел мимо Рэя, на всякий случай кивнул ему, подводя таким образом черту под разговором, и направился по дороге прочь от участков. Рэй посмотрел ему вслед, тоже пожал плечами, но, понятное дело, с другими чувствами, и, забыв о минутной встрече, вернулся к оставленному делу – покраске забора зеленой краской. Его угловатые, ввиду неправильной комплекции, движения вызывали смесь сочувствия и добродушной улыбки…

Дорога, по которой шел высокий мрачный Вард, вела к старому парому. Поросший мхом и уставленный деревьями, он пользовался небольшой популярностью и малым авторитетом, однако все же периодически находились те, кому хотелось променять спокойную жизнь в поселке на два-три заметно более подвижных дня в городе. Но Варда манил не город.

Паромщик только-только причалил, когда Вард приблизился к крутому скользкому берегу. Стояла меланхоличная, серовато-приглушенная осень. Немного недовольный тем, что придется плыть вновь, паромщик тем не менее промолчал, принимая от Варда плату. Оно и понятно: если станешь демонстрировать свои чувства каждому встречному, можешь вообще лишиться денег; а к работе паромщик привык – просто кроме нее он ничем не владел.

Монеты упали в карман, паром оттолкнулся от берега, сыпля землю и камни, и заскользил по темной водной глади к противоположной стороне.

– Куда путь держим, уважаемый? – чтобы развеять молчание – обыкновенную спутницу своей профессии – поинтересовался паромщик.

Вард помолчал; оглянулся назад, на удаляющиеся участки, спрятанные лесом, запахнулся, почувствовав нежданный порыв ветра.

– Вам тоже интересно? – наконец отозвался он.

Паромщик, уже успевший отвернуться, неопределенно хмыкнул.

– Не то чтобы… А как еще прикажете бороться со скукой? Вот вы чем занимаетесь?

– Трачу время впустую, – с совершенно серьезным лицом и абсолютно правдиво ответил Вард.

Паромщик рассмеялся.

– А мы, оказывается, с вами очень похожи! И я, можно сказать, безделицей страдаю.

Вард кивнул, хотя паромщик этого и не видел.

– Наверное, мы занимаемся не тем, чем нужно, – предположил он.

– Возможно. Или такова наша судьба… – поддержал беседу паромщик.

– Возможно… – не стал спорить Вард.

– А почему я вас раньше не видел?

– Мне думается, просто не обращали внимания: я раза два-три пользовался вашими услугами. Вероятно, затерялся среди прочих людей.

– Вероятно…

На этом интерес паромщика иссяк, и дальнейший путь прошел в молчании.

Причалив, паром вздрогнул, точно испуганное животное, и выпустил на волю Варда. Кратко попрощавшись с собеседником, он сошел на склон, поросший пожухлой травой поздней осени. Теперь его путь лежал в «Зажаренного хряка», самый большой бар в городе.