47 ронинов

Оиси дернулся. Какой знакомый женский голос… Знакомый слишком хорошо. Госпожа Мика вскочила с места и кинулась на арену. Подбежав к Токугаве, она рухнула на колени и простерлась ниц.

«О боги, нет!..» Оиси не знал, прозвучали ли эти слова лишь в его мыслях или вырвались наружу. Он не верил своим глазам. Мика-химэ лежит в пыли перед Токугавой… Мика-химэ молит сохранить жизнь полукровке…

Ее отец смотрел с трибун в немом замешательстве, которое сменилось вдруг прозрением. Так вот оно что… Вот к чему привел один-единственный необдуманный добрый поступок в прошлом – к этому мигу горького, мучительного позора. Все старания были напрасны – дочь его влюблена в Кая. По-прежнему влюблена.

Господин Асано медленно склонил голову. И в жесте этом было столько обреченной скорби…

Мир затих. До ушей каро доносились лишь громкие хлопки развевающихся на ветру знамен Ако.

С трудом разорвав собственное оцепенение, Оиси двинулся сквозь застывшую толпу. Вперед, к своему хозяину. Чтобы встать рядом, плечом к плечу. Господин Асано поднял голову и взглянул на каро глубокими, печальными глазами. Лицо его озарила решимость.

И правитель Ако шагнул вниз с трибуны, к своей дочери.

– Тоно!.. – Напряженный и растерянный Оиси неожиданно для себя самого вытянул вперед руку.

Желая помешать непоправимому, он осмелился ухватить князя за одежду. Но даймё лишь стряхнул с себя крепкую ладонь и поспешил к Мике – быть рядом, уберечь.

Оиси скользнул взглядом по Кире. Ну, хоть этот молчит и никуда не рвется. Кира оставался на своем месте, и на лице его было написано то же неподдельное изумление, что и у всех вокруг.

Господин Асано приблизился к сёгуну и опустился на колени, поклонившись так низко, что лоб его коснулся земли.

– Простите меня, мой господин, – произнес он, – но в Ако быть покаранным смертью – привилегия, доступная лишь людям. – Он приподнял голову, обратил взгляд на Кая. – Людям, а не животным.

По телу Кая прошла судорога, юноша дернулся, пытаясь перевернуться. И обессиленно рухнул назад – точно эти слова стали смертельной каплей, загасившей в нем последнюю искру жизни. Зато Мика посмотрела на отца с изумлением и благодарностью. Он пришел ее защитить – несмотря на то, какой удар она ему нанесла. И ради дочери готов даже унизиться.

– Это моя вина, – добавил князь Асано.

Сёгун с величайшим разочарованием изучал коленопреклоненного повелителя Ако и его дочь. За их спинами находились другие даймё, среди которых – господин Кира; и на лице последнего явственно проступило плотоядное выражение хищника, наслаждающегося победой. Оиси отвернулся, глядя в никуда поверх арены и ничего не видя перед собой. Нет сил и дальше наблюдать эту сцену… Слишком больно.

Токугава, обернувшись к своему адъютанту, указал на Кая.

– Пусть с него снимут доспехи и изобьют.

Господин Асано вновь низко поклонился и замер в таком положении, пока сопровождаемый охранниками Токугава покидал арену.

Мика подняла голову, посмотрела на отца, затем на Кая – даже теперь она не могла отвести от полукровки глаз, в которых плескалась душевная мука.

Адъютант сёгуна крикнул самураям Ако, растерянно топчущимся на трибунах, что исполнять приговор предстоит им.

– Спускайтесь!

Те молча повиновались, не смея ослушаться, и в нерешительности столпились на арене. Хазама вопросительно посмотрел на Оиси. Каро так и стоял – неподвижная фигура у опустевшего сиденья князя Асано.

Оиси с болью встретил взгляд друга. От каро ждут решения, внимание всех сейчас приковано к нему. А он чувствует себя так, будто сам только что лишился последних остатков достоинства и гордости.

Оиси перевел глаза на Кая – беспомощного, не имеющего возможности защититься. В голове молнией пронеслись видения минувшего боя: как полукровка двигался в смертельном танце, как нападал… Непонятно, почему Кай занял место Ясуно, но дрался он, защищая честь Ако. И дрался не как самурай – как демон. Никто из присутствующих здесь воинов не выстоял бы против Кириного гиганта, окажись тот даже без своих удивительных доспехов, о которые вдребезги разбилась катана. Никто – а Кай сражался с ним на равных. И победил бы – будь поединок честным. Ясуно это ни за что бы не удалось. Выходит, то, что Кай убил кирина, вовсе не было счастливой случайностью.