48 часов

Лера спала на кровати, укрывшись больничной простыней, а рядом в прозрачном боксе спал их с Пашкой сын. Неужели дети бывают такими крошечными? Его голова без труда поместилась бы мне в ладонь. Маленькие ручки и ножки. А лицо… Ребёнок спал, а я не мог оторвать взгляда от кукольных черт. Стало трудно дышать и я отвернулся к окну, но моё появление, видимо разбудило Леру, она села на постели и сонным голосом заговорила:

– Андрюш, привет! Я так рада тебя видеть! А где Пашка? Он обещал зайти после того как… – Она осеклась, глядя в мое безжизненное бледное лицо.

– Лер. – Горло сдавил спазм. Не думал, что будет так трудно. – Пашка в коме.

На лице подруги застыло выражение непонимания.

– О чем ты? Это что, шутка? Он же только утром от меня… – Кажется, она начала понимать…

– Его машина сбила. Виновника я скоро найду. Поверь. Ему не уйти от ответственности.

– А что…как…как он?

Лерка инстинктивно вынула спящего младенца из люльки и прижала к груди. Её глаза заволокла дымка слез, и плечи начали подрагивать. Мальчик почувствовал напряжение матери и заерзал.

– Во дворе какой-то мудила наехал и скрылся. Пашку сразу с больницу доставили, сейчас под наблюдением. Он жив. Может, еще наладится. – Сказал это и сам понял, что прозвучало фальшиво. Да как наладится то? Это же кома. Оттуда мало кто выкарабкивается.

Вздрогнул, когда услышал тихий всхлип. Младенец замяукал. Аккуратно взял ребенка из ослабевших рук матери и покачал, пока тот не замолчал.

Сердце разрывалось, закусил щеку до боли и дрожащими руками положил младенца в кроватку.

Лера встала и подошла к окну, закрыв рот рукой, будто боялась, что не сдержится и начнет кричать. В последний раз глянул на малыша и встал рядом с подругой, стараясь поддержать её хотя бы своим присутствием.

– Он выживет? – Лера смотрела вдаль на малиновый горизонт.

Если бы я только знал… Грудину давило, а глаза начало щипать.

Как, сука, как так можно? Че за …? Грёбаная жизнь! Кулак к губам, надавил. Чтобы тупо заткнуть рот. Потому что чувствовал, что не могу сдержать эмоции.

Не сразу понял, что Лера уже не стоит рядом со мной, а сидит на линолеуме, обхватив колени руками и плачет. Рыдает. Голые ступни поджаты. Тапочки так и остались у кровати. Как и халат. А в тонкой больничной сорочке она выглядит совсем хрупкой. Сломленной.

Я чувствовал себя так же, но знал: одной ей не справиться. И ради неё я попытался взять себя в руки. Основанием ладони на глаза, потемнело и отпустило.

Опустился рядом и подтянул жену друга к себе на колени. Чувствовал её рыдания. Чувствовал, как всхлипы рвут сознание и остатки самообладания.

Обнимал, пока она ревела, вопила, орала, цеплялась дрожащими пальцами за рукава свитера. Не знаю. Наверно и я слетел с катушек. Мало что запомнил. Кажется заходила медсестра, я ей что-то говорил. А потом укол и Лера уснула. Я отнес её на кровать и, постояв немного рядом со спящей девушкой, развернулся и вышел.

Через сорок восемь часов я узнал, что Пашки не стало.

Он пробыл в коме двое суток.

Двое грёбаных суток отец младенца еще был жив.

А потом осталась только мать.

Дал себе клятву, что отомщу за друга.

Глава 46

Чёрный. Воспоминания.

Звонок Дэна заставил оторваться от отчетов.

«Аню усадили в машину люди Ромы».

Одной фразы было достаточно, чтобы послать нахуй все мое самообладание. Не помнил, как добирался до места. Не помнил как пиздил уёбка. Снова.

Помнил только Анины рыдания. Прижал к себе. Унес в тачку. Дежавю. Рыдающая девушка на коленях. И в обоих случаях виноват я.

Аня плакала, а я понимал, что это больше не игра. Не месть, во имя справедливости.

Не знал, как назвать то, что происходило.

Нет…знал.

Боялся назвать.

Она успокоилась, и я решил что должен дать ей то, что она заслужила. Возможность отомстить. Но она вновь удивила меня. Не позволила сделать это. Заставила опомниться. Задуматься.

Вышел из машины, оставив ее одну. Позже вернусь. А пока…

Пока нужно поговорить с теми, кто посмел тронуть пальцем то, что принадлежит мне. Не хотелось думать, что изначально мой план это и предполагал. Не хотелось осознавать, что сам виноват в произошедшем. Хотелось дать выход зверю, что сидел внутри. И я сделал это. Снова.

Вернулся в машину, как только закончил.

Аня оставалась все такой же задумчивой и хмурой. Но в ее взгляде что-то изменилось. Она больше не боялась. Часть меня была рада этому. Но другая вопила держаться подальше от нее, чтобы не повторялось то, что стало ночным кошмаром для обоих…

Впервые в жизни ехал и не хотел останавливаться. Мне нравилось просто управлять тачкой, не вникая, куда еду и зачем. Но на самом деле нравилось, что она была рядом.

Не был уверен, что Рома не попытается выцепить ее снова. Поэтому решил забрать ее к себе. Спорить не стала. Умная девочка.

По дороге заехал в свой детдом. Возникли какие-то проблемы с документацией. Поздно сообразил что рубашка в крови, а костяшки сбиты. Но Валентина Павловна тактично промолчала. Мы с ней, как ни странно подружились, после того разговора в ее кабинете, двенадцать лет назад.