48 минут, чтобы забыть. Фантом

— А мне помогает, — шепчу так тихо, чтобы не потревожить Шона. — Я каждый день читаю до середины ночи, пока книга сама не вывалится из рук. Лишь бы… — Я прикрываю глаза, делая глубокий вдох, и обнимаю себя руками, пряча ото всех сердце, которое воет и тоскует по тому, кого нет, и тихо договариваю: — Лишь бы не видеть снов.

— Он тебе снится? — спрашивает Арт, стараясь вложить в этот вопрос всю тактичность, которую может в себе найти. — Слышал, как ты разговаривала… с ним, — оправдывается он, принимаясь ковырять угол одеяла.

Я вздыхаю.

— Это как порочный круг, который я никак не могу разорвать, — признаюсь я. — Зависимость — не самый плохой вариант, хотя и мучительный. Мне кажется, что даже он уже устал от меня, но избавиться друг от друга мы не в состоянии.

Арт ничего не отвечает на это, но подставляет знакомое плечо:

— Все наладится.

— Как ты можешь оставаться таким спокойным? Твой лучший друг свалил в закат, и неизвестно, жив ли вообще, а тебе будто и дела нет.

Арт пожимает плечами:

— Не знаю, что тебе сказать. Я всегда был таким. По крайней мере, если верить записям в моем бортовом журнале.

— Бортовой журнал? — я улыбаюсь. — По-моему, «Черный ящик» звучит убедительнее. Особенно в нашей ситуации.

— Да плевать как звучит. Все равно теперь уже не важно. Ты кстати знала, что я с пятнадцати лет в аэроклуб записан? — спрашивает он. Я отрицательно качаю головой. — И я тоже не знал. После выпуска в академию военно-воздушных сил собирался. Детка, да я последний романтик, оказывается. У меня даже первый прыжок с парашютом записан, — ухмыляется он уголком рта. — Я хотел сделать сальто, только не учел вес рюкзака за спиной, поэтому вместо эффектного трюка вывалился из самолета головой вниз, как мешок. Судя по всему, по приземлении мне жестоко досталось. Но соблазн всегда был сильнее меня.

— И сейчас сильнее, — подтверждаю я.

— Только он не дает мне терять жизнелюбия.

— Иногда до чертиков раздражающего.

— Зато успокаивающего.

— Надоедливого, — я прикусываю щеку изнутри, чтобы заглушить порыв смеха. Артур бодает меня плечом, а я пытаюсь от него отмахнуться.

— Ты наглый хитрец, а не последний романтик.

— Боже, с вами невозможно, — снова откликается Шон. — На правах временного командира я все еще имею право на всех наорать и уложить насильно?

— Не поминай имя господа всуе, — шипит в его сторону Арт, указывая пальцем. — Пожил бы с моей теткой, знал бы!

Смех — это последнее, что стоит делать в нашем положении, но я не могу сдержать глупой улыбки.

— Вот оно! Ты наконец смеешься… — говорит Арт.

— Как я от вас устал, — обреченно стонет Шон и уходит вниз. Наверняка за чаем. Ведь у самых дверей я успеваю разглядеть на его лице улыбку.

***

Светлеющее небо ещё забрызгано ледяными звездами. Здесь, у самой границы мира, они светят как нигде ярко. Обняв себя руками, я выдыхаю все свои переживания в уходящую ночь, оставляя их дому и океану, за линией которого уже загорается солнце, пуская вверх полупрозрачные лучи-прожекторы и медленно растворяя темноту.

Шон грузит в машину сумки с самым необходимым. Арт ему мешает, всеми силами стараясь помочь, от чего с крыльца раздаются веселые смешки попеременно с приглушенным ворчанием.

Дверь закрывается с тихим хлопком, я убираю ключ в карман и наклоняюсь, зашнуровать ботинки, как вдруг вижу торчащий из-под снега кустик. Я приседаю и протягивая руку, чтобы освободить лепестки от сухих листьев. Фиалка. Цветок, в честь которого меня назвали.

Я касаюсь бархатных листиков пальцами, удивляясь, как упрямо они тянутся вверх, прорываясь сквозь острые кромки льда. Их так легко сломать, растоптать, не заметив, тяжёлыми ботинками, забыть среди прошлогодней листвы, словно что-то ненужное, но разве возможно сдержать силу, которая заложена природой?

Я прикрываю на секунду глаза и улыбаюсь, застигнутая врасплох пониманием, которое не дает ни вдохнуть. Позволяю ему медленно прорасти внутри, пуская корни в самое сердце, до искрящейся боли, но боль эта кажется почти благословением, потому что на свет появляются первые ростки уверенности: что бы ни случилось, я его найду.

Корвус Коракс. Закрытые материалы

Копия почтовой переписки. Эдмундс. 15 октября 2008

КОМУ: Фрэнк МАКСФИЛД [email protected]

ДАТА: Вторник, 15 октября, 2008 2:02 PM

ОТ КОГО: Альфред ТОРН [email protected]

ТЕМА: Тайлер Ламм — Психопортрет

ОБЩАЯ КАРТИНА:

Объект успешно интегрирован в группу № 1. Отряд его принял сразу. Ламм быстро установил внутри собственные порядки и занял доминирующую позицию.

Выявлены трудности с соблюдением распорядка, импульсивный, часто делает то, что считает нужным сам, игнорируя правила. Демонстрирует симптомы посттравматического расстройства: ночные кошмары, внезапный крик по ночам, открытую агрессивность при попытках разговора о погибшей семье. Враждебность сосредоточена в основном в отношении воспитателей и курсантов Группы № 2.