4ec756ed4b403cd2f45a6d0b297e3a21

Джай сел на кровать позади меня. Закрыв глаза, я ловила каждый шорох, каждый вдох, каждое движение. Кажется, я ощущала даже каждый волосок, поднявшийся дыбом на моей коже. Джай меж тем собрал в ладонь мои волосы, скрутил их жгутом и прикоснулся к основанию шеи губами. Его дыхание обжигало кожу, горячило кровь, которая вязким потоком растекалась по жилам и заставляла сердце биться быстрее, а живот — сжиматься в сладостных спазмах. Поцелуи медленно, но уверенно перемещались вперед, и я слегка отклонила голову, подставляя горло теплым, шероховатым губам. Большие руки отпустили мои волосы и уютно обхватили меня всю, вместе с Габи, а губы продолжали свое путешествие вверх по шее. Я снова вздрогнула, когда зубы Джая легко прихватили мочку уха, а язык скользнул у основания челюсти. Повернув лицо, я встретилась взглядом с его глазами, опасно поблескивающими в тусклом свете звезд. Еще мгновение, и наши губы сомкнулись в поцелуе — ненасытном, как жажда алчущего, сладком, как сам первородный грех.

Насытившаяся Габи шевельнулась, отпустив грудь, и я отпрянула от Джая. Потяжелевшая во сне головка ребенка откинулась мне на локоть. Я наклонилась и нежно поцеловала лобик, покрытый легкой испариной, осторожно высвободилась из теплых объятий и отнесла Габи в детскую. Вернувшись, плотно прикрыла дверь и, подойдя к Джаю, все еще сидевшему на краю кровати, положила руки ему на плечи.

Его грудь вздымалась тяжело и часто, дыхание с шумом вырывалось из горла. Он обхватил меня ручищами так крепко и прижался лицом к моей груди так тесно, что у меня перехватило дух. Буквально сорвав с меня рубашку, он повалил меня на кровать и навис сверху, и тут меня душной волной охватил страх.

— Подожди, — выдохнула я ему в губы, прерывая жадный, грубый поцелуй. — Подожди, не торопись…

— Не могу, — хриплый вздох обжег мне ухо. — Я ждал слишком долго.

Пытаясь его оттолкнуть, я ощущала ладонями биение сердца — сильное, частое, словно удары боевого барабана. Влажные губы беспорядочно скользили по моему лицу, а руки шарили по всем телу: трогали, тискали, сжимали до боли… Заставляя меня инстинктивно уворачиваться.

— Джай, постой… — взмолилась я, сопротивляясь уже всерьез.

Страдальческий стон стал мне ответом. Тяжело дыша, Джай уткнулся лицом мне в плечо, руки оставили меня в покое и с силой стиснули постель по обе стороны от меня. Широкие плечи судорожно вздрагивали после каждого вздоха.

— Я просто… боюсь… подожди, не так быстро…

Закусив губу, я отважилась опустить руку ниже, подтянула край груботканой рубахи, погладила напряженный живот Джая и, совсем осмелев, обхватила ладонью налитое силой желания средоточие его страданий. Не убирая руки, легонько толкнула Джая, заставляя его перевернуться, и услышала, как он выдохнул сквозь плотно стиснутые зубы. Я склонилась над ним с твердым намерением дать ему избавление, но едва мои губы коснулись его напряженной плоти, он со стоном оттолкнул меня и излился, отгородившись рукой.

Пытаясь восстановить дыхание, я поглаживала плечо Джая сквозь промокшую рубашку и чувствовала, как его тело расслабляется под моими прикосновениями.

— Прости, — наконец прошептал он. — Я совсем озверел. Я должен был подумать о том, что ты… что тебе… тебе все еще больно?

— Нет, но… страшно, — призналась я и, вздохнув, коснулась лбом его лба. — Просто… будь нежнее. Как раньше, помнишь?

Да, он помнил. Он снова обнял меня — на этот раз куда осторожнее, и мягко поцеловал, не пытаясь вновь опрокинуть на спину. Я не без труда стащила с него измятую влажную рубашку, прижалась к его груди и закрыла глаза, отдаваясь прикосновениям, теперь предельно ласковым и бережным. Сейчас он не казался мне опасным и безжалостным зверем, каким был еще несколько мгновений назад, и вскоре уютное тепло вновь разлилось по венам, сместилось к груди и животу, побуждая раскрываться навстречу настойчивым, откровенным мужским ласкам.

— Вель, — зашептал он мне в ухо, когда я сама обхватила коленями его бедра. — Я скучал по тебе.

— Знаю, — шепнула я в ответ, и по моему телу пробежала сладкая дрожь.

— Не знаешь, — он упрямо мотнул головой и свел брови у переносицы. — Ты сидишь у меня внутри, — его ногти с силой царапнули широкую грудь, словно хотели разорвать ее в доказательство, — и пьешь мою кровь, капля за каплей. А я, как последний глупец, хочу, чтобы это никогда не прекращалось.

Нечасто Джай баловал меня нежными словами. И эти нежности, надо признать, были весьма странными, но я счастливо улыбнулась в ответ. Наверное, так в его устах звучало признание в любви, и мне не могло не польстить такое признание. С величайшей осторожностью я оседлала его, соединив наши жаждущие тела, и слегка качнула бедрами.

— Я тоже скучала, — призналась я в ответ, жмурясь от внезапного острого удовольствия.

— Боги, я могу трогать тебя, — послышался хриплый шепот, и тут же большие теплые ладони сжали мои ягодицы. — И это не сон.

— Не сон, — подтвердила я и склонилась к его лицу. — Поцелуй меня и убедись. Да поскорее, ночь коротка.