5.Мекленбургская принцесса

— Ну да, — обернулся пивовар к новому слушателю, — он прислал указ о наборе целого полка пехоты, и теперь все городские бездельники только и толкуют о том, как бы стать под знамёна герцога-странника!

— И что в этом дурного, — мило улыбнулась фрау Анна, — бездельники на то и бездельники, чтобы думать о войне и лёгких денежках, которые на ней можно заработать. Правда, большая часть из них не доживёт до той поры, как увидят хотя бы пару гульденов, но так уж устроен этот мир!

— В том-то и дело, милая фрау Анна, — с жаром подхватил толстяк, — бездельники об этом только толкуют, а мой Фриц сбежал и он-то далеко не бездельник!

— Но вы можете обратиться с жалобой в магистрат, и вашего подмастерья вернут вам.

— О чём вы говорите, — печально вздохнул он, — в прошлый приезд герцога у меня тоже сбежал подмастерье, и я так и сделал. Но Иоганн Альбрехт, едва приехав, казнил герцогского казначея, затем взыскал все недоимки по налогам. Потом на него случилось это ужасное покушение… в общем, все очень перепугались, так что никто в магистрате и слушать меня не стал. Хотя надо сказать, он тогда завалил заказами наших портных и оружейников, и они были очень довольны. А то, что у папаши Мильха сбежал подмастерье, не отработав положенный ему срок, так кому это интересно!

— Да уж, вам не позавидуешь, — посочувствовала ему трактирщица.

Что ей ответил пивовар, Болек не дослушал, прямиком направившись в свою комнату. Следующие три дня он провёл в тягостном безделье. Поскольку заняться было решительно нечем, то днём он гулял, прислушиваясь к разговорам на улице, или вовсе валялся на кровати. Ночи проходили несколько веселее, поскольку их скрашивала Кетхен, но скоро и она ему приелась. Наконец наступил третий день, и молодой человек направился в собор. Присев на скамью, он внимательно выслушал проповедь до конца, и направился к выходу. Никто не попытался что-либо ему передать, так что оставалось только ждать. Впрочем, тем же вечером к нему постучали.

— Входите, — лениво отозвался он, и из-за двери показалось личико Кетхен.

— Прошу прощения, — прощебетала она, — но какой-то господин спрашивает вашу милость.

— Хорошо, я сейчас иду, — отозвался он и стал накидывать камзол.

— Давайте я вам помогу, — шагнула к нему девушка.

— Не стоит, я сам справлюсь, — сухо отозвался он, застёгивая портупею.

— Вы так переменились к своей бедной Кетхен… — надула она губки.

— С чего ты взяла? — возразил Болек.

— Я всё вижу, — вздохнула служанка, — в первый день вы назвали меня милой, на второй – красавицей, а теперь только что не отворачиваетесь…

— Тебе показалось, просто я немного устал. Так где, ты говоришь, ждёт этот человек?

— Он сказал, что будет ждать вашу милость у конюшни, — отозвалась девушка и проводила постояльца грустным взглядом. Потом вздохнула и, шмыгнув носом, пробормотала: – Все мужчины одинаковы! Этот хоть не скряга…

На улице уже темнело, но человека, пришедшего на встречу, Болеслав заметил сразу. Он был одет как горожанин, а его лицо скрывал капюшон.

— Это вы меня искали? — спросил лейтенант, и вдруг, повинуясь какому-то наитию, положил руку на эфес.

— Я, — коротко отозвался тот и протянул ему довольно увесистую кожаную сумку: – Вы знаете, кому её передать.

Облегчённо выдохнув, Болек взялся за послание и в этот момент незнакомец неожиданно сильно схватил его за руки. Практически одновременно с этим какие-то субъекты, подскочившие из темноты, накинули плащ на голову молодому человеку, прежде чем он попытался вырваться…

Нельзя сказать, чтобы вечера в Шверинском замке проходили скучно, однако и весёлого в них было мало. Катарина Шведская считала неприличным устраивать пышные празднества в отсутствие супруга, и не слишком часто приглашала гостей. Те же, кто постоянно проживали при дворе шведской принцессы, уже давно наскучили друг другу, и хотя бы поэтому вызывали мало интереса. Однако после прибытия барона фон Гершова с женой ситуация несколько переменилась. Ближайший сподвижник герцога-странника, казалось, внёс свежую струю воздуха в затхлые покои старого замка. Он был молод, красив, и его верная служба была по достоинству вознаграждена сюзереном, так что господина барона вполне можно было назвать человеком богатым. Будь он холост, местные отцы перезрелых дочерей устроили бы на померанца настоящую охоту, но, увы – Кароль был женат. Его супруга Регина Аделаида была дамой многих достоинств и вскоре заняла ведущее место в числе придворных. Шведская принцесса почтила её своей дружбой и с удовольствием коротала дни в обществе своей новой фаворитки, а по вечерам к ним присоединялся барон и развлекал дам рассказами о своей службе у герцога Иоганна Альбрехта или же о забавных происшествиях, случившихся с ним днём, пока он обучал войска. Вообще, если верить его рассказам, то война была делом исключительно весёлым и занимательным. Так что нет ничего удивительного, что самым благодарным слушателем фон Гершова был юный принц Карл Густав.

— Господин барон, а расскажите, как вы взяли Ригу? — спросил он у Кароля, дослушав очередную историю.