50/50. Опыт словаря нового мышления

Таким образом, слова “тоталитарный” и “тоталитаризм” несут на себе печать некоторой двойственности: они употреблялись и употребляются как в эмоционально-оценочном и даже пропагандистском плане, так и в плане собственно научном. Поэтому некоторые политологи считают, что с окончанием “холодной войны” и по мере развития политологии как науки термин “тоталитаризм” может выйти из научного употребления: во-первых, потому что он имеет слишком сильный пропагандистский “привкус”, а во-вторых (и это более существенно), потому что политические системы, объединяемые термином “тоталитаризм”, при всем их несомненном сходстве все же настолько различны между собой, что приклеивание к ним одного “ярлыка” с научной точки зрения неоправданно. Но какова бы ни была будущая судьба самого термина “тоталитаризм”, исследования “тоталитарных режимов”, проведенные западноевропейскими и американскими учеными, представляют немалую ценность - особенно для нас, поскольку в нашей стране до недавнего времени практически не было ни политологии вообще, ни изучения нашей собственной политической системы в частности.

Среди политологов нет единомыслия по вопросу о том, какие именно черты следует считать определяющими и сущностными для “тоталитарных режимов”. Однако если попытаться обобщить и суммировать наиболее убедительные суждения, то получится примерно следующий набор признаков “тоталитаризма”.

Прежде всего, для “тоталитарных режимов” характерны особого рода идеологии, т. е. комплексы идей, обосновывающие (легитимирующие) право этих режимов на существование. Сами эти идеологии “тоталитарны”, т. к. претендуют на охват всех, без исключения, сфер общественной и частной жизни, а также на то, что они являются полным воплощением истины и поэтому общеобязательны. Официально считается, что подавляющее большинство населения единодушно привержено данной идеологии (насколько это соответствует действительности - другой вопрос). “Тоталитарные идеологии” отрицают прошлое и настоящее во имя великого и светлого будущего. Они постулируют необходимость и осуществимость тотального переустройства общества, отмену всех - или большинства - прежних ценностей и замену их ценностями новыми. Они объявляют своей целью создание “нового общества” и “нового человека”, причем интересы и тем более свобода личности подчиняются интересам общества (государства). Искомое общественное устройство провозглашается “высшей формой демократии”, причем демократия понимается не столько как осуществление воли народа, сколько как осуществление блага народа, даже если приходится идти против его воли, т. к. сам народ может не знать, в чем заключается его благо. Поскольку “тоталитарная идеология” считает себя воплощением и истины, и блага, то всякое иное мнение, всякое инакомыслие рассматривается как зло (умышленное или неумышленное), подлежащее подавлению и устранению. “Тоталитарная идеология” становится (по крайней мере для некоторых ее приверженцев) некоей квазирелигией, объектом веры, неподсудным для критики и рационального анализа. Иными словами, такая идеология утверждает за собой монополию на истину и правоту.

В политической сфере этому соответствует монополизация власти. Власть оказывается в руках одной партии, а сама партия - под властью одного лидера (“вождя”, “фюрера”, “дуче” - это все синонимы). Происходит сращение правящей партии с государственным аппаратом. Вместе с тем происходит огосударствление общества, т. е. уничтожение (или крайнее сужение) независимой от государства общественной жизни, уничтожение гражданского общества (это выражается, в частности, в запрете всех иных политических партий и всех общественных организаций, не подчиненных правящей партии). Умаляется роль права, закона: власть получает дискреционные (т. е. законом не ограниченные и закону не подчиненные) полномочия, государство становится неправовым. Партийно-государственный аппарат устанавливает монопольный контроль и над экономической сферой, утверждая централизованное руководство экономикой (как якобы наиболее рациональное и эффективное). С монополией на политическую и экономическую власть тесно связана и монополия на информацию: при “тоталитарном режиме” и все средства информации, и само содержание обращаемой в обществе информации берутся под строгий контроль аппарата. Сохранение и упрочение всей этой системы монополий невозможно без насилия. Поэтому для “тоталитарных режимов” характерно применение террора как средства внутренней политики. Столь же характерна для них и милитаризация общества, создание обстановки “военного лагеря” или “осажденной крепости”.