50/50. Опыт словаря нового мышления

Современная демократия немыслима, если в ней не признается политическая форма общества. Мы хотим сказать этим, что она предполагает воплощение человеческих контактов, отношений между людьми и миром и одновременно стремится утвердить целый ряд принципов, которые дают уверенность в законности отделения реального от воображаемого, справедливости от несправедливости, добра от зла, правды от лжи, допустимого от запретного.

Если способ управления обществом освещает нам его конституцию (в широком смысле слова), это не значит, что общественные отношения сводятся в конечном счете к отношениям власти, скорее, это означает, что власть имеет символический характер, открывающийся по ту сторону ее могущества. При внимательном рассмотрении можно прийти к заключению, что современная демократия - единственный строй, при котором этот символический характер молчаливо признается. Повсюду, где власть принадлежит одному человеку, группе или касте (несмотря на отличие монархии старого режима от современного тоталитаризма), принцип закона и принцип знания общественного порядка, а также мирового порядка сконцентрированы на одном полюсе.

Современная же демократия, напротив, разрушив теолого-политическую формацию монархии старого режима, привела к изменениям, последствия которых многочисленны и существенны. Как только власть перестала олицетворяться с личностью правителя («князя» Макиавелли), она стала впервые означать пустое пространство. Одновременно с этим общество перестало восприниматься как нечто материальное, как тело. Возникла новая политическая логика. Деятельность правительства и представительных органов периодически оспаривается на принципах состязательности. Такое осуществление общественного авторитета регулируется правилами соревнования, условия которого постоянно охраняются от нарушений. Это обусловливается существованием множества партий, призванных обобщать и оформлять в течения различные взгляды.

Таким образом, противоборство обретает институционную форму. Одновременно с этим устройство политической сцены, где сталкиваются различные действующие лица, влечет за собой разделение как составляющую часть единства общества. Иными словами, узаконивание чисто политического конфликта подразумевает узаконивание противоборства во всем обществе. Хотя образ общества и далек от того, чтобы его представляли единым. Отказ от предполагаемых естественных критериев социальных различий влечет за собой возникновение идей Народа, Нации, Государства как всеобщих понятий, к которым одинаково причастны все группы и индивидуумы. Тем не менее ни Народ, ни Нация не обладают трансцендентностью, которая некогда им приписывалась.

Их определение остается предметом политического, исторического и социологического спора. Что касается самой власти, хотя она и основывается на всеобщем избирательном праве, это не означает, что ее суть сводится к результату случайного выбора в каждом отдельном случае и что она проецируется на общество; она продолжает оставаться тем полюсом, которому общество соответствует и благодаря которому оно демонстрирует свою сплоченность и преемственность во времени. В качестве пустого пространства власть подает признаки отклонения от общества по отношению к самой себе, т. е. отклонения между ее внутренним и внешним проявлениями: именно здесь раскрывается ее символический характер. С другой стороны, неспособность властей предержащих объединить в себе добродетели высшей мудрости и справедливости влечет за собой упрощение структуры власти, права и познания. Принцип автономии права и познания находит признание. Так же как осуществление власти рассматривается в своем временном воспроизводстве, право рассматривается в своем становлении (о чем свидетельствует история прав человека), причем мы никогда не можем убедиться, на чем оно зиждется: все вращается вокруг извечного спора о законности того, что было установлено и что должно быть установлено. Точно так же перед знанием открывается неопределенное пространство, ускользающее от любого определения истины.

По рассмотрении выше изложенных преобразований можно прийти к следующему выводу: демократия - это область беспрецедентных экспериментов, где исчезают последние вехи уверенности. Такой вывод отнюдь не содержит апологетики релятивизму. Возникновение общественного пространства вследствие создания гражданского общества, свободного от непосредственного государственного контроля, есть гарантия того, что никто не является великим учителем или верховным судьей и что, по крайней мере в принципе, истина и справедливость всегда будут ставкой в борьбе.

Безусловно, манипуляции общественным мнением со стороны тех, кто обладает могуществом, так же как конформизм большинства, профессионализация политиков, рост бюрократии, право которой на регламентацию основывается на разложении ранее существовавших связей личной зависимости, - все это ведет к краху логики демократии. Однако стоит начать с признания ее плодотворности.

Борис Курашвили