50/50. Опыт словаря нового мышления

В школе, в содержании и организации образования - судьба перестройки. На съезде прозвучало: достаточно оставить школу прежней - с ее авторитаризмом и лицемерием, казенным равнодушием к ребенку, вспышками враждебности к его родителям - и школьный конвейер будет и впредь без остановки поставлять обществу молодежь с изъянами в здоровье, с устаревшим бессистемным полузнанием, молодежь, отлученную от труда, лишенную политической, нравственной, демократической и правовой культуры. Усиление же нормативности и формализма в сфере просвещения, догматизма и казенщины в воспитании неминуемо приведут к снижению уровня образования до опасной черты: молодежь лишится всякой надежды на самоутверждение, самовыражение, самосовершенствование, у нее пропадет цель и смысл каких бы то ни было положительных мотивов для учебы, работы, творчества.

Через гуманизацию и демократизацию к новому качеству образования - такой путь перестройки школы определил съезд. В основу деятельности системы управления народным образованием положены новые принципы: не ограничивать, а помогать, не запрещать, а направлять, руководить, а не командовать. А главное - создать такие экономические, правовые и организационные механизмы, которые бы сделали необратимым процесс творческого обновления народного образования.

Морис Крубелье

«Образование - это самое эффективное средство, с помощью которого государство формирует людей по своему подобию»,- писал в 1938 году М. Хальбвакс в предисловии к «Эволюции педагогики во Франции» Эмиля Дюркгейма. Помимо простого определения, в этом высказывании выражена конкретная позиция по отношению к образованию и той особой роли, которую оно сыграло в западных обществах, и в частности во Франции.

Этнологи неоднократно убеждались в том, что образование является средством приобщения к образу жизни и образу действия общества, т. е. к его культуре в широком смысле слова. Ребенок, а затем молодой человек или девушка должны подготовиться к тем состояниям и ролям, которые ожидают их во взрослой жизни. Главнейшей конечной целью любой системы образования служит воспроизводство; в большинстве традиционных обществ - африканских, индийских, меланезийских… - и даже в наших старых деревнях, эта цель представляется единственной. Культура здесь передавалась путем примера, имитации жестов, приобщения к верованиям, а не на уроках, проводимых специалистами. Общественная группа прежде всего заботилась о своем постоянстве: постоянство своей структуры (общественного строя), своих механизмов (экономики), самосознания (религии и культуры в узком смысле).

Такой тип образования полностью соответствовал узости и стабильности групп, их относительной замкнутости. Но в результате расширения, внешних связей и ускорения внутренних перемен в западном мире он был поставлен под сомнение. Возникло противоречие между традиционным образованием, способствовавшим замкнутости групп, и необходимостью нового образования, открытого к восприятию всего современного. Противоречие обострилось на пороге Нового времени: были завершены основные географические открытия, развивалась по восходящей капиталистическая экономика, религию охватил кризис. Решения, которые были найдены для выхода из этого противоречия, характеризуются все более растущим использованием школы как административной системы, организующей обучение.

Классические века нашей истории создали колледжи (это название существовало и ранее, но отныне приобрело новое содержание) и малые школы, в основном городские. Руководители общества более не желали следовать сложившейся формальной традиции: монастырская школа и университет для духовенства; служба при дворе и армия для аристократии; прямое практическое обучение своему делу для торговцев и ремесленников; и, наконец, для массы крестьян - взаимодействие семьи и деревни; для всех - религиозное образование, в принципе христианское, но с некоторыми отклонениями в зависимости от места и времени. Эти руководители стремились, с одной стороны очистить и усилить религиозное образование, которое предполагает воспитание моральных принципов, а с другой стороны, формировать два различных типа людей, которые были необходимы, с их точки зрения, для нового общественного строя: мыслящую элиту (имеющую средства на образование), взращенную на лучших образцах христианизированной античной культуры, иначе говоря, классических гуманитариев, и народ, сознающий свои религиозные и человеческие обязанности. Во времена первой индустриальной революции власть умов была значительно сильнее власти вещей.