50 оттенков правды (СИ)

— Что ж, Елена Сергеевна, я готов к вашим вопросам, — Соловьев явно чувствует себя королем положения.

Ощущаю его властную, тёмную ауру и невольно ёжусь. Достаю вопросы, диктофон, мысленно считаю до десяти. Что ж, Владимир Рудольфович, поиграем. Нажимаю на кнопку записи.

— Вы были первым политическим журналистом, который начал активно пользоваться соцсетями. У вас довольно много фолловеров и в «Телеграмме», и на «Ютубе». Как вы добились этого? — зачитываю я вопрос Кати.

Владимир усмехается.

— Я просил своих слушателей выходить и подписываться на меня в других моих соцсетях. Всё просто, — он изящно берёт чашку с кофе и отпивает из неё.

— Вы пишите там сами? — интересуюсь я. Это не Катин вопрос, но я видела его тексты там, и стоит признать, что они очень грамотны, в них хорошая аргументация и фактология.

— Стараюсь писать сам, но, иногда, позволяю своей команде работать, — он выглядит бесстрастным и холодным. Даже в глазах бесята успокоились.

— То есть там Вы иногда редактор? — не отступаю я.

Он кивает и оценивающе смотрит.

— Все контролируется мной. Настроение, эмоции — все мое, Елена Сергеевна, — говорит Владимир.

— Зачем Вы вообще пришли в соцсети? — мне неуютно под его изучающим взглядом. Ощущаю себя диковинным животным.

— Мне хотелось, чтобы не только либералы имели свой голос в соцсетях. Мы не контролировали их и проигрывали бой за боем, всем этим швалям с «Эхо Москвы». А я пришёл и показал им, что можно подняться с нуля. Для раскрутки своих сетей, я не шёл на коллаборацию, все было основано на уважении, — суров и невероятно не политкорректен. Нужно попросить, чтобы Катя смягчила это в статье. Не хочу войны радиостанций.

— Вас не любят в соцсетях. С чем это связано? — зачитываю я вопрос

— С тем, что я говорю правду и показываю всем этим тварям, кто они есть на самом деле. Мне пытались занести деньги, но я жёстко посылаю всех. Те кто меня троллит, доставляет мне дикое удовольствие, их ненависть меня подпитывает, — Соловьев криво усмехается. Точно исчадие Ада. Но очень притягательное.

Черт, Лебедева! Не о том думаешь!

— А чем вы интересуетесь кроме политики и работы? — спрашиваю я. Он подавляет улыбку и трёт подбородок

— О, Елена Сергеевна, у меня разные интересы. Мне нравится футбол, боевые искусства, книги! — смотрит на меня, как змея, и не моргает. Мне очень неуютно под его взглядом. Мысленно проклинаю Катю. Ну, Тихомирова, должна будешь мне новую нервную систему.

— Вы говорите людям много нелицеприятного. Вы не боитесь за свою жизнь? — говорю мягко, так чтобы он не воспринял это, как угрозу.

— Конечно нет. Я фаталист. К тому же, я жил в 90-е и там было намного опаснее, — Соловьев смотрит с ехидством.

Мне точно неуютно с ним. Ужасно неуютно. И это я уверенная в себе, готова дать сдачи любому, кто полезет в драку. Что он со мной делает?

— Вы — самый успешный журналист в России. Чем Вы обязаны своему успеху? — смотрю на вопросы и вижу, что их осталось немного. Слава богу.

— Всю свою жизнь я работаю, напряжённо и очень много работаю. У меня не только работа в СМИ. У меня есть свой бизнес. Люблю рисковать. Я эксцентричен, активен. — снова кривоватая улыбочка и дикий огонь в глазах. Глубоко вдыхаю.

— Вы легко заводите друзей? — спрашиваю я и жалею о вопросе. Он мой личный.

— Нет, я очень скрытен и оберегаю свою личную жизнь. И мне не очень интересно давать интервью. Не люблю говорить о себе, — Владимир улыбается. — Но, поскольку, я оказываю поддержку вашему университету и буду вручать дипломы на выпускном, я был вынужден согласиться.

Ого! А я не знала об этом… Самый успешный и противоречивый человек в Российских политических СМИ будет вручать мне мой диплом. Сказать, что я в шоке — ничего не сказать!

— У вас есть женщина?

Черт, Катька! Нельзя быть такой любопытной… Соловьев тяжело вздыхает, и я вижу, что он приходит в ярость.

— Простите, это не мои вопросы, — краснею. Вот жеж блядь… Со мной такое впервые. Обычно, это я всех провоцирую, и наслаждаюсь реакцией простых людей, а тут… Лебедева, тебе бы пива выпить и горячего парня в постель, дабы нервы успокоить.

— Я не заинтересован в отношениях, Елена Сергеевна, — говорит мужчина, сдерживая ярость.

— Я поняла. Думаю, интервью окончено, — встаю, беру диктофон, папку с вопросами и выхожу из его кабинета.

Я придушу Катю! Просто придушу! Нельзя такое спрашивать, особенно у таких людей. Черт, черт… Пулей залетаю в лифт и пытаюсь успокоиться. Мысленно анализирую Соловьева. Холоден, харизматичен, донельзя уверен в себе, жесток в своих оценках. Не зря же его ненавидят. Ох…

Выбегаю на улицу, где бушует ливень, подставляю свое лицо дождю и выдыхаю. Кто, черт возьми, такой, Владимир Рудольфович Соловьев?

========== 3 ==========

«Забудь о нем, Лена», — одергиваю я себя.

Интересное вышло приключение, но не стоит на нем зацикливаться. Все уже закончилось. Я никогда его больше не увижу. От этой мысли настроение сразу же улучшается. Иду до метро, еду домой, по дороге покупаю продукты и лекарства для Кати. Быстро отписываюсь ей, что все закончилось быстрее, чем ожидалось.