50 способов околдовать вампира

Девушка бежала через лес, зовя на помощь. Ветки били её по рукам и лицу. Сира продолжала путь, крича. Никто не отзывался. Стояла тихая ночь. В мгновение ока лес прекратился, и девушка очутилась на открытой поляне. Вдалеке она заметила дымок. Она пошла туда, но он перегородил ей путь. Непонятно откуда взявшийся Виктор с силой взял её за руку и вернул в лесную хижину.

Виктор отошел от зеркала, утирая с лица пот. Он успел пожалеть, что снова смотрелся в зеркало. Конечно, отец предупреждал, что он в принципе увидит и ранние воспоминания в собственном отражении. Но никто не говорил, что он найдет в них отца и его историю! От увиденного вампиру резко поплохело. Он присел на кушетку. Теперь он знал имя матери, а это кое-что да значит. Эльфы. Везде и всегда эльфы. Чтоб им пусто было!

— Вы в порядке? — в проеме двери показалась голова помощницы. — Вы кричали минуту назад.

— Да, все хорошо, — солгал мужчина. — Заводи первого клиента.

Филлис кивнула и скрылась за дверью. А к Виктору на сеанс заявилась престарелая старушенция.

После дня рождения вампира с последним происходило что-то неладное. Девушка беспрестанно смотрела на закрывшуюся за старушкой дверь. Как там говорила Персепона Стикс? Признайся в любви, но только тем, кого действительно любишь. Может, она и выбрала не самый удачный момент для признания. Однако терпеть не хватало сил.

Филлис сомневалась, что её признание в любви обрадует Виктора. Зато отвлечет от грустных мыслей. А именно это и требовалось гениальному мужчине. Девушка вернулся за стол, чтобы набраться смелости перед прыжком в бездну. Сейчас или никогда. Она признается. Она сможет. Даже, если он её потом прогонит. Девушка бросила тоскующий взгляд на дверь за часами и начала выслушивать многочисленные претензии клиентов вампира. А их, к сожалению, накопилось немало. Сова в буквальном смысле разрывалась, а в приемной стоял невыносимый гул.

Помощница задокументировала каждое обращение. Старушка покинула ученого, и Филлис ускользнула от толпы, сказав, что хочет предупредить начальника. Виктор продолжал глядеть в зеркало, словно ждал чего-то. Кашлянув, девушка привлекла его внимание.

— Что такое? — недовольно спросил Виктор. — Опять напомнишь мне о моем возрасте?

— Отнюдь нет, — проговорила девушка. Зажмурившись, она произнесла: «Я люблю вас».

— А я люблю лес, — сказал вампир, — но не спешу говорить об этом.

— Вы не поняли, — возразила Филлис, открыв глаза, — вы мне нравитесь как мужчина.

— Зачем говорить мне очевидное? — удивился ученый.

— То ли вы слишком долго жили одни, то ли у вас пропал всяческий такт, — проговорила она, — я очень давно люблю вас и только сейчас решилась сказать об этом.

— Что ты хочешь от меня услышать, Филлис? — без экивоков спросил мужчина.

— Любите ли вы меня?

Вампир вздохнул. Он впервые слышал, чтобы ему кто-либо признавался в чувствах. С одной стороны, он не собирался обижать помощницу ложью. С другой стороны, она ему нравилась, и усложнять их отношения не хотелось. Так ничего и, не решив, он вернулся к зеркалу, чтобы получить ответ на давно мучивший его вопрос.

Зеркало молчало, показывая ему девушку, которая от нетерпения покусывала губы. Виктор глядел на её отражение, замечая изменение её эмоций. Вздох разочарования непроизвольно сорвался с губ Филлис. Девушка развернулась к нему спиной, хлопнула дверь. Вампир обернулся на звук и с вымученной улыбкой поприветствовал Эдгара. Многое шло не по плану. Посетитель приставал к нему с расспросами насчет Филлис, и ученому нехотя пришлось отвечать. Он выдержал разглагольствования о том, как она красива. Дело подходило к кольцу, и тут Виктору такт окончательно отказал.

Он с позором выгнал Эдгара из замка под возмущенный гул клиентов. Виктор вернулся в комнату за часами и схватился за голову. В приемной расы продолжали требовать неизвестно чего. Он слушал голос Филлис, кляня свою недалекость. Мрачные мысли одолевали вампира, запершегося в комнате с зеркалами. Ему срочно требовалось одиночество, чтобы привести мысли в порядок. Хотя бы день полного одиночества. Без клиентуры и влюбленной помощницы. С последней он не представлял, что делать и как реагировать. Проклятие Виктории показало ему, что девушка уверена в чувствах и никогда не отступится от его завоевания.

Вчера он почти позволил ей… да многое что позволил! Сам поцеловал, подарив надежду. Её прикосновения он воспроизводил в памяти, чтобы запомнить. Запомнить и никогда не забывать. Ласка, нежность, поцелуи — не для него. Виктор взъерошил волосы, борясь с самим собой. Ему хотелось снова притронуться к губам Филлис, чтобы почувствовать себя живым. Ему хотелось сбежать. Он не представлял, чего хочет на самом деле. И признание девушки отнюдь не облегчало ему поиск желаемого, а, наоборот, усложняло.

«Ты станешь счастливым», — упорно твердил один внутренний голос.

«Ты никогда не сможешь создать с ней семью», — возражал ему второй голос.