50 знаменитых загадок древнего мира

В его смерти молва тут же обвинила Тиберия. Вдова покойного, Агриппина, открыто говорила, что именно по приказу императора ее мужа отравил наместник Сирии Гай Кальпурний Пизон. Ее наветы легли несмываемым пятном на репутацию императора. В Риме начался судебный процесс. Пизон уверял судей в своей невиновности, но, не дождавшись приговора, покончил с собой. Речи вдовы Германика становились все оскорбительнее. Эта честолюбивая женщина давно вызывала неприязнь у Тиберия. Сколько лет он подозревал, что злая строптивица уговорит Германика захватить власть в стране! Но сам он ничего не предпринял против Агриппины. Судебное преследование возбудил Сеян, командир императорской гвардии, очень могущественный в то время человек. Тиберий же окончательно замкнулся в себе. Усталый и оскорбленный, он, похоже, совсем разочаровался в людях, и вел себя все неестественнее. И становился все непопулярнее. Любые разумные меры, принимаемые им, лишь наживали ему врагов. Так, законы против распущенности и роскоши были встречены ропотом среди знатных римлян, а его нелюбовь к цирковым скачкам и представлениям возмущала чернь. В конце концов, жизнь в столице стала для Тиберия невыносимой, и в 26 г. он совсем покидает Рим, переселившись сперва в Кампанию, а потом на Капри. Впоследствии историки докажут, что он не был виновен в смерти Германика, но злая молва навредила ему. Бежав из столицы, он словно косвенно подтвердил обвинение. Покоя принцепсу не было и на Капри. При этом все труднее было следить за происходящим в столице. И потому все большими полномочиями он наделял префекта претория Сеяна. Этому честолюбцу он доверял как брату. И это стало его роковой ошибкой.

С самого начала Сеян планомерно расширял свою власть, даже когда Тиберий еще находился в Риме. Все когорты гвардии он перевел в столицу, готовясь совершить переворот, город оказался в его руках. Тиберий не сознавал опасности, грозившей ему, зато его сын, Друз Младший, разгадал замысел Сеяна. Однажды, не в силах больше сдерживаться, он ударил Сеяна. Тот жестоко отомстил. Сперва он обольстил жену Друза, Ливиллу, а потом уговорил ее отравить мужа. Случилось это в 23 г. Долгое время убийство Друза оставалось нераскрытым. Тиберий по-прежнему доверял Сеяну и, покидая Рим, оставлял его управлять империей. Сеян же становился все нетерпеливее. Он давно мечтал занять место принцепса. Оставалось лишь расправиться со стариком, зажившимся вдали от Рима.

…Видимо, Сеян выдал себя каким-то поступком. Давняя недоверчивость пробудилась в Тиберии. В октябре 31 г. он распорядился схватить Сеяна прямо на заседании сената и судить. Сенат приговорил несостоявшегося диктатора к смерти. Казненная вместе с ним Ливилла призналась перед кончиной, что Сеян намеревался погубить всех родственников Тиберия – под корень извести древо, насажденное Августом. Ответ принцепса был соразмерен преступным планам: жена и дети Сеяна были задушены.

Со смертью единственного человека, которому он доверял, своего – как ему казалось – единственного друга, что-то умерло и в самом Тиберии. Его силы таяли на глазах. По девять месяцев в году он не покидал своей виллы на Капри, виллы Ио. Почти никого из гостей не принимал. Он словно стремился стать призраком во плоти – не человеком, а тенью закона, нависшего над Римом. Безликий принцепс, избравший недеяние делом всей своей жизни, царил над многоликим миром и Римом. Он и вовсе утратил власть, подобающую принцепсу. В Риме открыто правили сенаторы. Стараясь угодить «старику-островитянину», они преследовали приверженцев Сеяна.

Одним из ставленников Сеяна был Понтий Пилат, римский прокуратор Иудеи, «спешивший умыть свои руки». Из-за него события, происходившие в Риме, возможно, тесно переплелись с величайшим событием в истории христианского мира – с распятием Иисуса Христа. Когда Сеян пал и обстановка в империи изменилась, Понтий Пилат почувствовал тревогу за свое будущее и потому уступил нажиму противников Христа, требовавших осудить его на смерть, уступил, заслышав упреки: «Если отпустишь Его, ты не друг кесарю; всякий, делающий себя царем, противник кесарю» (Иоан., 19: 12). Шантаж подействовал: «Тогда, наконец, он предал Его им на распятие» (Иоан., 19: 16). Впрочем, эта гипотеза верна лишь при условии, что Иисус был распят в 33 году новой эры, а не в 31-м или даже 30 году, как полагает большинство исследователей.

Тиберий мог бы пресечь политику террора. После смерти Сеяна он и впрямь хотел вернуться в столицу, но, так и не доехав, внезапно велел повернуть назад и поспешил на любимый скалистый остров – на «италийский Родос». Наконец, он все же решил прибыть в Рим. Во время этой поездки его и настигла смерть: 16 марта 37 года в возрасте 78 лет Тиберий умер в одном из поместий близ Мизена, на берегу Неаполитанского залива.