500 дней поражений и побед. Хроника СВО глазами военкора

Владлен, в прошлом — ополченец 2-го армейского корпуса, был в самом центре как боевых действий, так и информационной войны. С его вниманием к мелким деталям он стал бы отличным репортером, но было видно, что это не просто статист, фиксирующий происходящее вокруг. Любое событие он тщательно осмысливал, анализировал, чтобы вычленить главное — то, что могло принести пользу для победы. Он не был публицистом в привычном понимании этого слова. Он формулировал смыслы и идеи, которые симпатичны миллионам наших сограждан.

Как и Дарья Дугина. Макс делал это максимально доступно, хотя сам был очень эрудированным человеком и в разговоре мог запросто сыпать словами военных теоретиков прошлого или цитатами из Нового Завета.

Он воевал и словом, и делом, с первых дней СВО оказавшись в передовых боевых порядках в качестве добровольца. Он был одним из первых энтузиастов-пассионариев, кто начал внедрять квадрокоптеры в качестве средства разведки и корректировки. Не все тогда воспринимали эту идею как здравую, но под его напором сдавались. А позже приглашали его в военные части по всей стране, где на встречах Макс не только рассказывал, как правильно и эффективно использовать средства БПЛА, но и объяснял молодым бойцам, почему началась эта специальная военная операция и за что мы воюем в Донбассе, Запорожье и на Херсонщине.

Объяснял глубоко, но простым и понятным языком, чтобы дошло до каждого: это — не чужая война, это наша борьба за выживание.

Да, зачастую он был очень резок в своих оценках, пренебрегая полутонами. Но он не был из тех крикливых критиканов, что просто поливают грязью оппонентов. Он критиковал, предлагая альтернативу — действенную и эффективную, как сброс гранаты с беспилотника.

Последний раз мы списались с Максом накануне его гибели. Я перебросил ему видеоинструкцию от знакомого пилота дрона по модернизации боеприпаса для коптера. Посмотри, мол, вдруг и для твоих знакомых будет полезно. «Да, конечно, принял, от души», — ответил он голосовым сообщением. Вокруг себя он сумел собрать целую армию сторонников-энтузиастов, которые безусловно продолжат его дело. Спи спокойно, брат, мы не отступим.

9 апреля 2023. Другие пленные Они совсем не похожи на тех, с кем встречался в начальные месяцы войны

— Как звать? — спрашиваю у чумазого украинского мотострелка, который, кажется, еще не успел до конца осознать, что чудом остался жив.

— Юрий Гагарин, 1981 года рождения.

— Серьезно?

Десантники, взявшие тезку первого советского космонавта в плен, подтверждают — это его настоящее имя по военному билету. Да и родился он в Воронежской области, отец — русский, мать — украинка. Спустя год семья переехала под Киев, в Бровары. Пока был жив отец, связи с родственниками в России еще поддерживали, но после его смерти как отрезало.

Школа, ПТУ, «срочка», работа на производстве рыбного филе, мобилизация 18 марта прошлого года, подготовка в Чернигове, затем переезды в охране штаба по разным областям, пока нелегкая не закинула в леса под Кременной. Его последние часы на опорном пункте беспристрастно зафиксированы на камеру наших разведчиков. К съемкам боевых действий с квадрокоптера за год мы успели привыкнуть, но штурмовики 98-й гвардейской воздушно-десантной дивизии из Иваново смогли удивить.

Смотрю на монитор — как спецэффекты боевика.

Сначала коптер на высоте человеческого роста летает буквально по лесу, мастерски обходя деревья и осматривая опорный пункт противника. Подлетает к блиндажам, зумом заглядывает внутрь, ищет движение. Затем по позициям наносят удары — сначала танками разматывают окоп, из него выбегают три тела и запрыгивают в замаскированное укрытие. В дело вступает наша штурмовая группа, забрасывая его гранатами. И вот первый вэсэушник осторожно вылезает на белый свет с поднятыми руками. За ним — еще один. Видимо, идет на крики наших ребят…

— Слышу — кричат: «Сдавайтесь!» «Сдаемся!» — отвечаю. Вышли, руки подняли, — рассказывает Юрий Гагарин.

Еще один пленный, киевлянин Богдан Заболотный, стрелок отдельного пулеметного взвода 58-й мотопехотной бригады ВСУ, в мирной жизни работал на почте, потом — газонокосильщиком. Мобилизован, воевал в Бахмуте. Правда, уверяет, что больше прятался по укрытиям и почти не стрелял в сторону наших. Но это обычная история для пленных.

— Что скажешь о морально-психологическом состоянии личного состава?

— Наверное, оно такое же, как у меня. Никакое.

— Вас командиры не настраивают на борьбу?

— Да там такое отношение… Просто посадили с автоматами против танков и артиллерии. Выживешь эти три дня — хорошо. Завалят — так завалят.

— Три дня — это ротация?

— Да. Но в Бахмуте сутки через сутки меняли. При мобилизационном «безлимите» Украина может себе это позволить.

— На чем перемещаетесь?

— На своих личных автомобилях.

— То есть?