500 лет назад – 3.1, или Кавалеры ордена

Николай Федорович снова устал, пожалуй, меньше прочих. Еще и его рост играл свою роль – у него банально были длиннее ноги, и ему было легче шагать. Он видел, как на ходу кое-кто прихватывал по пригоршне снега, чтобы обтереть вспотевшее лицо или зажевать, утоляя жажду. Таких он останавливал, когда успевал.

–В свежем снегу или в дождевой воде их нет, она же чистая, выпаренная – ответил он – как оно происходит, если хотите, я при случае расскажу (про круговорот воды в природе в его рассказах речи пока не заходило). Кроме того, вредители эти морозов не переносят, ну, большинство из них. Но сам снег есть не надо, горло застудить или посерьезнее чем заболеть очень легко. А если кипятить дождевую или снеговую воду, так в нее, как закипит, полезно сунуть свежую головню из костра, с углем да золой. Если уж совсем жажда замучила, можно, конечно, и снежку хватануть, но тогда его не надо сразу глотать, а во рту подержать, чтоб растаял. И самое главное – Седов понизил голос и взял паузу, и народ придвинулся ближе, ожидая новых откровений из будущего – желтый снег нельзя есть ни в коем случае! – он кивнул на одного из бойцов, который отходил недалеко по нужде, и сейчас возвращался к десятку, на ходу завязывая пояс штанов (тоже на пятьсот лет сохранилось, мелькнуло в голове у Седова).

На пару секунд повисла тишина, а затем грохнуло. Впрочем, гогот сразу стих до нормального смеха (народ все же помнил, что они в походе), и только подошедший боец недоумевающе смотрел на своих. Ему пояснили, в чем дело, от других десятков (сидели-то рядом) тоже подошли поинтересоваться причиной веселья, и по всему отряду прошла тихая волна смешков и ухмылок. Дошло и до князя, который с Пером и Гридей проводил небольшое совещание. Они хмыкнули, выслушав короткий рассказ от посланного выяснить, чего там ржут, бойца, вспомнив другие шутки и эти… анекдоты от старца. Шутка про «водички попить, а то переночевать негде» уже гуляла по отряду, как и несколько других, теперь, видно, и «желтый снег» поминать будут…

Поулыбавшись, они вернулись к обсуждению важного вопроса – впереди их ждало большое село, дворов на тридцать, и там могло быть всякое. Кроме того, день подходил к полудню, и надо было решать, задерживаться ли в том селе еще и на перекус. Вообще-то и для князя, и для остальных решение таких проблем, связанных с походом (и его обеспечением, кто понимает), не было чем-то новым и непривычным. И на своей земле воевали, и на чужой, гм, приходилось… но сейчас цена ошибки была слишком высокой. Решили не торопиться и дождаться разведчиков. Те должны были скрытно обойти село – очень удачно выпавший снег покажет, кто оттуда недавно уходил или туда приходил, а там видно будет. Так что привал затянулся еще где-то на полчаса, ну, а потом разведчик вернулся (один, остальные остались следить за деревней) и доложил, что свежих следов нет, в деревне все выглядит спокойно. Отряд подняли, построили и повели к деревне, еще раз предупредив, что надо держаться настороже. Ну, и шагу прибавили – вокруг вытянутой в одну линию деревни было приличное открытое пространство (поля или луг, под снегом не поймешь), и их было видно издалека, тем более, и снег почти перестал идти.

Когда отряд вошел в деревню, Седов со своим четвертым десятком сперва снова стояли… ну, не в оцеплении, просто настороже, пока начальство разговаривало со старостой. Разговор в этот раз велся на смеси немецкого языка и местного диалекта. Местный язык Николай Федорович, можно сказать, не понимал совсем, да и с современным немецким (да еще и простонародным, да еще и в исполнении не-немцев) тоже были проблемы, но, примерно зная, о чем должна идти речь, смысл он все-таки улавливал. Гридя (а первый разговор со старостой снова вел он) рассказывал, что власть переменилась, что Орден своими грехами переполнил чашу (видно было, что Ефим приложил руку к основным тезисам), и падет, что всем предлагается выбор – жить свободными пахарями либо уходить, куда пожелают. Понятно, что мгновенной реакции от селян не ожидалось, понятно, что старосты будут кивать и кланяться («улыбаемся и машем» – некстати всплыло в голове у Седова), но эту, так сказать, обязательную программу согласовали все.

А вот произвольная программа могла быть разной. Вот и сегодня, когда Гридя уже закончил свою речь, и сейчас договаривался со старостой, что они перекусят у них в селе и пойдут дальше (громко, чтобы слышали деревенские, чьи головы кое-где торчали из-за заборов, да и за самими заборами явно народ шевелился), с того конца деревни, по которому дорога уходила дальше на запад, показались два разведчика в белых накидках, тащившие под руки какого-то мужика. Тот явно уже получил от них люлей, потому что отбрыкивался, но как-то вяло и молча. Немного расслабившийся народ подобрался и притих, а староста как-то спал с лица и попытался прикинуться ветошью, что было, конечно, совершенно бесполезно посреди улицы.