52 Гц (СИ)

— Ну тебя ж не гвоздями к славе прибили.

— Не гвоздями, — вздохнул Майкл. — Мной самим. Это сложно, понимаешь?.. Ты бы мог бросить все ради нее? — он кивнул на Дакоту. — Все, чего ты добился, просто отдать в чужие руки — а за это еще и тебя, и ее года два будут полоскать по всем углам.

— Меня-то ладно, у нас там тоже не ромашки растут, — задумчиво сказал Бран. — И вот так, чтоб все бросить, у нас вопрос не стоит…

— А у меня стоит.

Бран даже не улыбнулся.

— Ну, жаль, что так вышло, — с неловким сочувствием сказал он. — У тебя это, типа, навсегда, что ли? Единственная любовь?

— Типа того.

Бран тяжело вздохнул.

— Жопа тебе тогда.

— Она самая.

Майкл почесал в затылке, оглянулся зачем-то. Надраться хотелось уже просто невыносимо, но не прям же на месте? Бран заметил, оглянулся вместе с ним, будто думал, что Майкл обронил что-то тут в коридоре.

— Ладно. Я ж вижу, что у тебя все зудит. Давай что ли там сядем, там закрыто, не помешаем никому. Отрубишься — мы тебя до дома доволочем.

— Че я вам вечер портить буду, вы и так редко видитесь.

— Ты-ка спрячь благородство в бумажник, пока не свистнули, — сурово велел Бран. — Ты что думаешь, я тебя в таким виде одного нажираться оставлю? Я тебе кто вообще, приятель из твоих этих звездюлин? Шевели копытами, королева драмы, пока я не обиделся

— За королеву сейчас в морду дам, — уныло сказал Майкл.

— Вот! Другой разговор! — одобрил Бран.

Он махнул Дакоте букетом, знаками показал, что они с Майклом отойдут. Та в очередной раз отогнала от себя Брюса и кивнула, что поняла.

Они вышли на улицу, к закрытому кафетерию, где под квадратными желтыми тентами стояли деревянные столики, а на них, рогами вверх — садовые стулья. Бран освободил им столик, подставил стулья и сел. Полез в сумку, вытащил плоскую бутылку джина, спохватился:

— А стаканчиков у меня нет!

— Из горсти пить будем, — мрачно сказал Майкл.

— Я тебе в крышечку наливать буду, — язвительно сказал Бран, открывая бутылку. — В колпачок от моего Паркера.

— Пижон, — буркнул Майкл. — Ты что, каллиграфией увлекся?

Бран смутился, зачем-то зашарил по карманам.

— А че если да? — с наездом спросил он.

— Да ниче, — мирно ответил Майкл. — Увлекайся, чем хочешь, мне-то что. Бумага у тебя с собой есть?

— Тебе рисовую? — с издевкой спросил Бран, доставая из сумки блокнот и пододвигая к Майклу.

— Зачем мне рисовая, что я ее, жрать буду, — сказал тот, отлистывая пару чистых страниц и аккуратно выдирая их из блокнота.

— Завещание писать будешь? — не унимался Бран.

Майкл молча свернул из плотной бумаги два кулька, загнул острые края, протянул один Брану:

— Лей.

— Вот ты догадливый, — похвалил тот. — Из любого говна вещь сделаешь.

Он разлил джин по бумажным стаканчикам. Они выпили в полном молчании. Бран переложил букет на столе, оперся локтем рядом с ним, задумчиво закурил.

— Мы с ней вместе куда только не ходим, — невпопад признался он. — На мастер-классе по каллиграфии были. А что. Увлекательно. Сидишь с высунутым языком, рисуешь… Красота.

— Почему ты ее любишь? — спросил Майкл, подпирая подбородок ладонью.

— Потому что она… — вздохнул Бран. — Она, понимаешь… Она как я. Только баба. Выросла в какой-то деревне… В городе, но неважно. У нее отчим был. Мать — шалава. Вечно какие-то мужики… Все перед твоими глазами.

Он покраснел, замолчал.

— Ты мне не говорил, — растерянно и настороженно сказал Майкл. — Ну, в смысле, я знаю, что у тебя… твоя же и уехала потом куда-то. Но ты не говорил никогда, что тебя это, ну… задевает.

— А как это может не задевать? — со злой горечью сказал Бран. — Когда приходишь из школы — а у нее новый фингал на старом месте, и ты первым делом очередного урода от нее оттаскиваешь и с лестницы спускаешь? Я же все понимал!.. Ладно, денег нет, на работу ее не берут, потому что пьет, ее даже бабка Томми, пока жива была, полы мыть не пускала, потому что толку-то — нужен кто-то, ясное дело. Так она таких мудаков находила — где только находила!.. Хотя что она найти могла, — обреченно закончил он. — Только таких. Я даже рад был, когда она к этому пасечнику умотала. Приличный человек хоть.

— Ты не говорил, — растерянно и виновато сказал Майкл, моргая.

— Да потому что о таком пацаны не говорят! — отрезал Бран и агрессивно шмыгнул носом, хлопнув ладонью по столу. — Никто о таком не говорит! Что бы я тебе сказал вообще, что бы ты понял — у тебя нормальная семья была! Хорошая! Их все уважали! Мать учительница, у отца руки из золота — понятно, все на тебя снизу вверх смотрели, потому что — люди, а не хер от бублика, как у всех!..

Майкл молчал, не зная, что сказать. Он, конечно, был в курсе непростой семейной истории Брана, знал, как и все, что его мать вечно жила то с одним, то с другим, но Бран всегда держал такую морду кирпичом по этому поводу, что Майклу в голову не приходило его расспрашивать.