52 Гц (СИ)

Винсент, прилетая на очередное награждение, чтобы выполнить роль «+1» рядом с Джеймсом, охотно подтверждал, что все эти слухи ничего не стоят — они с Джеймсом давно вместе, они с Джеймсом счастливы в браке, Джеймс работает над новой книгой, а видеть в любой дружеской встрече сексуальный подтекст — скрытая гомофобия, и что реакция общества на этот фильм отчетливо демонстрирует, как сильны в в головах людей предрассудки: если мужчина не скрывает свою гомосексуальность, подразумевается, что он сексуально заинтересован в каждом мужчине, с которым общается.

Джеймс, стоя рядом с ним, натянуто улыбался. Им обоим было понятно, что Винсент старается сохранить хорошую мину при плохой игре и в первую очередь защищает от гнева толпы Джеймса. Если сейчас всплывет то, что происходит у них с Майклом, они не просто споткнутся на пути к «Оскару» — они могут вообще не добежать.

Даже Майклу от этого круглосуточного вранья было тошно. Но Джеймсу было тошнее. Он был вымотан, издерган, пристыжен. На публике он еще держался, но когда камеры исчезали, они с Майклом ссорились на каждом шагу, на пустом месте. Винсент подхватывал Джеймса в заботливые руки, и Майкл снова его ненавидел. Он так — не мог. Он сам был изможден и задерган, держался сам не зная на чем.

А Джеймсу, кажется, даже эти заботливые руки не приносили успокоения. Иногда, словно вспышка, он льнул к Майклу, чтобы спрятать в него лицо, торопливо трахался с ним, чтобы забыться — и сразу после они скандалили с полоборота, иногда даже не успев одеться, иногда даже в процессе, когда Майкл, схватив Джеймса за челюсть, удерживал его возле себя и яростно шептал ему на ухо, что не даст ему даже дернуться в сторону. Джеймс отвечал, не менее яростно, что ждет — не дождется, когда Майкл наконец «не даст».

От горечи этих слов Майкл заводился еще сильнее. Вот такой была его жизнь, и он сам с ней едва справлялся. Он смутно надеялся, что Джеймс, когда трезвость возвращалась к нему, все-таки понимал, почему Майкл не зовет разделить эту жизнь с ним.

Получив четыре Золотых Глобуса и несколько премий Британской киноакадемии, в том числе за «Лучший фильм» и «Лучшую мужскую роль», они рассчитывали, что на «Оскаре» будут в числе фаворитов. И когда объявили номинантов, Майкл совершенно не удивился: «Баллингари» упомянули пять раз.

Он надеялся, что получит передышку до награждения, ведь после объявления Академия запрещала студиям устраивать мероприятия, на которых номинанты встречались бы с академиками. Но Ларри находил способы обойти даже это. Он устраивал вечеринку для ирландского сообщества, на которую приглашал пару-тройку академиков, а для привлечения внимания прессы втискивал туда же пару звезд со своей студии, среди которых, совершенно естественно, оказывался Майкл с его ирландскими корнями. И не менее естественно там же оказывался Джеймс, чтобы бесплатно передать ирландскому сообществу пару экземпляров своей книги об Ирландии. Чуть менее естественно там оказывался Питер, который не имел никакой связи с Ирландией, но когда Ларри упрекали в этом, он отвечал — простите, это было мероприятие для прессы, а чтобы пресса соизволила явиться, я был вынужден дать им кого-то из знаменитостей.

На вечеринке Майкл уже не сдерживал себя в выборе стимуляторов, старался только не слишком активно мешать алкоголь с кокаином. Награды не радовали, грядущий «Оскар» — тем более. Он мечтал о времени, когда все это кончится. Ему было одновременно так плохо и так хорошо, среди знакомых и незнакомых лиц, что он сам уже не знал — каково ему. Он обжимался с Викторией, позируя для фотографий, держал лицо, поглядывал туда, где поодаль, на диванчике, почти весь вечер сидели две одинаково молчаливые пары: Питер со своей девушкой и Винсент с Джеймсом.

Никто не ждал, что Питер и Шарлотта появятся вместе. Самые упертые поклонники до сих пор ждали, что на вечеринке Майкл обязательно признается в любви к Питеру и как минимум порвет помолвку с Викторией. Другие были уверены, что Питер придет с другим парнем, раз уж Майкл так мерзко повел себя, соблазнив бедного мальчика, а потом уверяя всех, что ничего не делал. Но Питер пришел с Шарлоттой. Она была симпатичной, длинноногой, а на каблуках так даже повыше Питера. Они сидели, держась за руки, едва обмениваясь парой слов друг с другом. Помирились или нет? Или и до нее дотянулись руки «Нью Ривер», заставили изобразить возобновление чувств там, где его и быть не могло?

Винсент и Джеймс, наоборот, были заняты разговором. Сидели, склонив головы друг к другу, чтобы общий гам не мешал слышать друг друга. Если Питер с Шарлоттой выглядели поссорившейся влюбленной парочкой, то эти двое были просто картинкой семейной пары. И, как бы Майклу ни хотелось увидеть в них что-то слащавое, приторное, неприятное — не получалось. Его Джаймс сидел и болтал со своим мужем, ни на секунду не переставая быть ни его Джаймсом, ни чужим мужем. Наверное, что-то похожее постоянно чувствовал Винсент, когда в их разговорах раз за разом мелькало имя Майкла.