52 Гц (СИ)

— Ты только не помирай, ладно? — почти по-детски попросил Бран. — Если ты помрешь — кто у меня останется?.. Все кругом такие воспитанные, слова сказать нельзя. В морду не дашь — сразу визг. Душу не отведешь, хер на стол не положишь. Как в зоопарке! Кругом шарики и мороженое. С ними ж нельзя по-человечески, по-простому! Надо — цивилизованно. С этикетом. Все же люди. Выть хочется от этих людей. Нахер послать некого. Если бы не она, я бы жить с этим не смог, понимаешь? — сдавленно спросил Бран.

Он отчетливо потянул носом, утер его запястьем.

— Прости, — шепотом попросил Майкл. — Я вам столько дерьма наговорил…

— Да то первый раз! — перебил Бран. — Поднимешься — и еще столько же наговоришь!

Майкл помотал головой. Ему казалось, ему лучше будет зашить себе рот нитками и никогда в жизни его больше не раскрывать, а то у него что ни слово, то сплошной пиздец. Джеймса в тот раз, после "Оскара", с ног до головы приласкал, приехал извиниться — так лучше б не приезжал. Брану с Дакотой наговорил такого, что самому было тошно вспомнить.

— Прости, — шепотом повторил он.

— Да я прощу, — горячим шепотом пообещал Бран. — Ты только не помирай. Ты ж, гондон последний, у меня один такой. Других нет. Ты ж знаешь, какой это ужас — последний гондон потерять?..

Майкл тихо засмеялся — нервно, невесело. Бран тоже улыбался через силу.

— Прости, — повторил Майкл. — Прости, что полез к вам. Это ваша жизнь. Ваше… все. Не мое дело. Ты все правильно сделал, — торопливо шептал он, чтобы Бран не успел перебить. — Надо было, чтоб мне кто-нибудь вмазал. Ты же знаешь меня. Я останавливаться не умею. Только гнать.

Бран прерывисто вздохнул, пересел к нему на край кровати. Дернулся к нему, будто хотел нагнуться, но передумал. Потом схватил за руку своей лапищей.

— И мне плевать, что это по-пидорски! — отчаянным шепотом объявил он. — У меня все колотится, когда я думаю — если б мы не приехали!.. Ты б там помер один!.. Да я сам бы помер! Если б я тебя бросил! Жить бы не смог, понимаешь? Если бы не она!.. Женщины все чуют! Она звонила тебе весь день, ты молчал. А я отнекивался еще, не поеду… А она говорит — какой же ты друг, ты со мной всего год, с ним всю жизнь, — и бросаешь?.. Он всего-то один раз повел себя как мудак! Если каждый раз друзьями кидаться, как они хуйню вытворяют — так друзей не останется. Понимаешь, за что я ее так люблю? — громким шепотом спросил Бран. — Вот за это!..

Майкл держал его за руку, думал — а что же Джеймс?.. А если бы он узнал?.. Если бы Джеймс узнал о том, что Майкл умер от передоза после его ухода — что бы он думал?.. Винил бы себя до конца своих дней? Жил бы с мыслью, что своим уходом убил его?.. И не знал бы, что это была не его вина. Он бы не был виновен.

Просто Майкл пытался сбежать. От себя. От стыда и беспомощности. От своей вины.

И если бы удалось… Джеймс бы жил, думая, что не должен был уходить. Должен был потерпеть, приспособиться, промолчать. Согнуть себя пополам. Тогда Майкл бы не умер.

И вот так бы закончилась их история. Вот такая была бы точка. Сдохнуть в судорогах на полу, в одиночестве. Сбежать, бросить всех. Струсить.

— Тока не реви, — сиплым голосом попросил Бран. — А ну, перестал. От тебя драматические флюиды по воздуху передаются — ты что меня будешь позорить? Вытри нос, говорю. Тебе лечиться надо.

— Надо, — согласился Майкл. — Только я сейчас не могу. У меня работа…

— В жопу твою работу! — искренне отозвался Бран. — Какая работа?.. Тебе завязывать нужно, мудак. Тебе нужно в тихое место, в компанию таких же торчков, как и ты — сидеть, медитировать, считать “12 шагов”. Ты не в курсе, что уже пора?..

— В курсе, — сказал Майкл.

— Дакота сказала — у своих девчонок такое видела, — сказал Бран, продолжая сидеть и держать его за руку. — Она сказала — она же знает тебя, у тебя язык бы не повернулся, был бы ты трезвый. Сама жалела, что от шока не сразу сообразила.

Майкл глубоко вздохнул. Сделанного все равно не вернешь. Он мог изменить лишь одно — выжить. И слезть с кокаина. Чтобы это больше не повторилось. Чтобы Джеймс никогда не подумал, что зря выбрал уйти.

Нет, не зря.

— Мне нужно в рехаб, — тихо сказал Майкл.

— Дакота сказала, знает одно место в Малибу, — сказал Бран. — Как только тебя отпустят — я тебя отвезу.

— Я не могу прямо сейчас, — вспомнил Майкл, — у нас же премьера, “Неверлэнд”.

— Без шансов, — Бран покачал головой. — На премьеру ты не попадешь.

?

Дакота выбрала клинику здесь же, в Калифорнии. В "Саншайн Серенити" условия были мягкими, у них даже не было закрытой территории и решеток на окнах, как в клиниках для тяжелых наркоманов. Рехабу принадлежал здоровенный особняк в испанском стиле, с большим садом и собственным выходом к пляжу. Пациентов здесь было немного, и попасть сюда стоило дорого. Впрочем, пациентами тут никто никого не называл. Они все были клиентами, будто просто приехали поправить нервы в пансионат, а не искали спасения от жизни.