54 метра (СИ)

Морская форма была окружающим в диковинку. А буква «Н» на погонах заставляла людей спрашивать: «А что означает эта буква?». Отвечать «Воспитанник Нахимовского военно-морского училища» показалось скучным и неоригинальным. Поэтому родился шквал новых вариаций на тему «кто мы», из которых были озвучены: «нейтронные войска», «водородные войска», «Николаевский полк», «партия любителей буквы Н», «необходимое подразделение», «нет детству», «НАТО не пройдет»… Наши утверждения воспринимались на «ура». Но в один из таких вечеров, после выпитого пива, на этот вопрос кто-то из взвода ответил (в шутку, конечно): «Мы из Чечни!» (шла вторая Чеченская кампания)… Сказанное больше имело целью отвязаться от расспросов и этого человека, чем задеть чьи-то чувства. Дальше все развивалось, как эпизод из фильмов Тарантино, нелепо и страшно.

Москвич, услышавший этот ответ, через миг материализовался возле сказавшего. На вид ему было лет сорок-сорок пять, немного выше меня, примерно метр восемьдесят пять, жилистый и с гусарскими усами. Резким, почти неуловимым движением, он схватил руку нахимовца двумя пальцами и немного нажал. Раздался хруст в образовавшейся тишине.

– А-а-а! – пропел пленник, немного привставая на цыпочки. Пленника звали Коля. Хоть его многие ненавидели за заносчивость и бахвальство большими деньгами, но сейчас перед внешней агрессией, все про это забыли и подались вперед с целью урезонить «Гусара». А тот посмотрел на нас и пригвоздил каждого к определенной точке в пространстве какой-то непонятной, сверхъестественной силой. В своей последующей жизни такое же ощущение я испытал от зияющей черной пустоты направленного на меня пистолета. Не спрятаться, не скрыться. Осознаешь, что пуля быстрей окажется в твоем теле, чем ты успеешь сказать: «Мама!» Хоть и далеко, но все равно пытаешься немного отклониться в сторону. Вот какой у него был взгляд, как у взведенного пистолета, пронзительный. Нас было двадцать два человека, СААВЕЙ и офицер с кафедры физкультуры, клявшийся, что даосские монахи передали ему многовековые знания по рукопашному бою - половым путем, что ли? Но никто не дернулся с места, чтобы не качеством, так количеством освободить из мертвой хватки «своего». От москвича пахло дорогой туалетной водой и чем-то, нам доселе неизвестным.

– Из Чечни, говорите…

– Мы пошутили, простите… – зашушукались «нейтронные войска».

– Я – командир подразделения «Альфа», – произнес он, холодно чеканя каждое слово. – Слышали про такое?

– Да. Да! Конечно! Да… – закивали все утвердительно головами.

В разговор, наконец, вмешался наш «даосский монах»:

– Поймите, они лишь дети…

Но Гусар его перебил:

– Дети, говоришь? Те, кто пачками гиб в этой войне, ненамного старше их. Многие только школу окончили. Многие в свои девятнадцать-двадцать стали инвалидами на всю жизнь! Многие вернулись параноиками, не приспособленными к обычной жизни. Многие вчера сидели за партами и дергали за косички одноклассниц, мечтая о карьере и семье! Многие ли из вас ходили под пулями, вжимаясь в каждый куст? Что вы знаете о том, о чем говорите?

– Но…– попытался, было, что-то вставить наш офицер.

– Никаких но! – снова перебил его Гусар. – За проявленную браваду и глупость нужно платить! Понятно?!

– Да-а-а! – хором вместе с «даоссом» пролепетали мы.

– Сейчас этот человек… – немного нагнувшись к пленнику, он спросил милым голосом, как Якубович в «Поле чудес». – Как вас зовут, любезный?

– Коля! – немного фальцетя от усилившейся хватки, ответил тот.

– Прекрасно! – улыбнулся Гусар. – Сейчас Олег будет нам читать стихи! Ваши подсказки приветствуются! Начнем?!

– А какие стихи? – промямлил пленник.

– Да какие хотите. А чтобы вы не сомневались в серьезности моих намерений, маленькая демонстрация! – с этими словами в его второй руке появилась шариковая ручка в толстом пластмассовом корпусе с металлической отделкой и ободком. Он приподнял ее немножко над собой, для лучшей видимости. Взял за середину, и сжал ее между указательным и большим пальцами. КРАК! Раздался треск, и как будто взрыв изнутри разделил ее на сотню осколков, которые разлетелись вокруг. Теперь я понял, чем пах этот человек, кроме дорогой туалетной дорогой воды. Этот запах назывался СИЛА. У него она шла изнутри, как в фильме про джедаев, где зеленый морщинистый человечек, замеченный также в рекламе PEPSI, объясняет Люку Скайвокеру, как ее в себе открыть и использовать. Похоже, что этот человек открыл ее в себе.

Мы начинаем читать стихи. Что может вспомнить с ходу подросток, заканчивающий школьную программу?

– Мой дядя самых честных правил,

Когда не в шутку занемог.

Он уважать себя заставил… и так далее.

Правильно. Александр Сергеевич Пушкин, быль! Возможно так бы и начал каждый из нас, не понимая всей серьезности ситуации. Но было не до шуток. Только ПАРАМОН (про него история позже) несколько раз толкнул с силой СААВЬЯ из общей массы, желая ему скорой «смерти храбрых», со словами: