55

– Ну да.

Другие варианты Чендлеру в голову не приходили, но теперь, представив, как Тери с Митчем переезжают в Уилбрук и у него на глазах растят его детей, он содрогнулся. Его даже затошнило от этой мысли.

– А ты поедешь с нами? – спросила Сара.

– Нет, не поеду.

– Когда меня избавят от грехов, я помолюсь, чтобы вы помирились и мы снова жили вместе…

Чендлер вяло улыбнулся.

– В том, что мы разошлись, твоей с Джаспером вины нет. К тому же, боюсь, одной «Аве Марией» тут не обойдешься.

– И все-таки я помолюсь.

– Конечно, помолись, – кивнул Чендлер и поцеловал дочку в лоб.

* * *

Убедившись напоследок, что отец не зарядил двустволку, Чендлер ушел. Раскалившийся за день асфальт до сих пор, даже в такой поздний час, отдавал жаром, и находиться на открытом пространстве было душно и неприятно.

Чендлер кружил по пустынным улицам. На дороге ему попадались только автомобили сотрудников Митча без опознавательных знаков. В домах горел свет, но в окнах никто не мелькал. Город точно вымер.

Всю неторопливую поездку Чендлер размышлял о словах дочери про грехи и кару за них, про прощение и суровое правосудие. Про Каина, убившего своего брата Авеля. Хм, интересно, а что, если Гэбриэл с Хитом – братья? Чендлер потряс головой. Нет, не может быть. Ни внешне, ни голосом они не похожи. Тут дело в чем-то другом…

Каин и Авель…

В памяти опять всплыли имена. Чендлер уже видел их. В газете? В ориентировках? В каком-то списке?

Во время поворота на Харви-стрит он вспомнил и едва не выпустил руль. Да, это был список… список из хижины! Чендлер попытался его представить. Адам, Сет, Джаред, Шейла… Все имена известные и довольно распространенные, но он определенно уже видел как раз такую подборку. Возможно, конечно, недосып играл шутки с памятью, но в этих размышлениях имелось некое разумное зерно.

Чендлер свернул на Принс-стрит. Имена продолжали зудеть в мозгу: Адам, Сет, Джаред, Шейла… Там же – Ноа. Каин и Авель. Перед глазами начала возникать четкая картинка. Он ведь и правда уже видел эти имена. В книге. Красная обложка с золотым тиснением…

Чендлер резко ударил по тормозам, и машина встала на перекрестке с Харпер-стрит. Других водителей не было, так что никто не сигналил.

Чендлер вспомнил.

40

Он резко притормозил у своего дома и выскочил из машины. Гэбриэл утверждал, что его воспитывали на религии. Еще он упомянул, что при рождении каждому дается потребность в родителях и умиротворение от религии. Он же лишился и того, и другого.

Обойдя дом, Чендлер вошел через черный ход, дверь которого никогда не запиралась. Книжный шкаф стоял в углу между кухней и гостиной. Полки были забиты второсортными романами, которые он покупал и не читал; дорогую красную обложку среди них найти будет нетрудно. Вот только ее там не было.

Чендлер решил зайти в комнату Сары. Библия лежала на прикроватном столике, окруженная всевозможными принадлежностями для сотового: чехлами, защитными экранами, связками кабелей. Твердая красная обложка. Серьезное чтение.

Не зная, с чего начать, Чендлер открыл книгу на пятьдесят пятой странице, поскольку это число упоминали и Гэбриэл, и Хит. Там описывалось, как Моисей разделил воды Красного моря, как сыны Израилевы, изнемогая от голода, шли по пустыне, как Господь одождил их хлебом.

Что это могло значить? Умение разделять морские воды – возможно, желание полного контроля? Убийство способно вселить в человека такую иллюзию. А хлеб с небес? Голод в пустыне? Может, Гэбриэл отводил людей в аутбэк, чтобы обратить в созданную им религию или культ? А тех, кто сопротивлялся, убивал? Или от голода он помутился рассудком? На трупах жертв следов каннибализма не обнаружили, даже на последней, которая лучше всего сохранилась, однако такой вариант не исключен. Впрочем, все это домыслы, и к сути они не приближают.

На полях страницы значились номера глав. Чендлер стал листать дальше в поисках номера 55.

Таких было всего два. Первый – в Псалтыри: молящийся сетовал на то, что окружен предателями и врагами. Конкретных имен не встречалось, что могло указывать на параноидальное расстройство. С другой стороны, кем-кем, а параноиком Гэбриэл не выглядел – уж слишком тонко он все просчитывал.

Второй – в Книге пророка Исайи, обращение к жаждущим. В нем говорилось о силе Господа и его способности преображать жизнь. Самым простым толкованием могло быть превращение жизни в смерть. Не это ли Гэбриэл имел в виду: освобождал людей из ада на земле и отправлял их прямиком к Богу? Не исключено, хотя и такой вариант кажется слишком большой натяжкой. Завершалась глава словами «и это будет во славу Господа, в знамение вечное, несокрушимое». Может, дело в этом? Гэбриэл надеялся стать знаменитым серийным убийцей, чье имя и деяния будет вспоминать и изучать еще не одно поколение? Обрести тем самым жизнь вечную?