6:0 в пользу жизни

С одной стороны, районная прокуратура возбудила уголовное дело в отношении Лучковского, но следствие по делу шло не спеша. Суд по иску Колобкова тоже обещал быть долгим, так как на фабрике было проведено уже три собрания акционеров, а оспаривалось пока еще только первое.

С другой стороны, уголовное дело было возбуждено и в отношении Колобкова, создавшего двумя годами ранее общество с ограниченной ответственностью и передавшего новому обществу в аренду всю недвижимость фабрики. Эта комбинация позволяла Колобкову класть в карман разницу между рыночной стоимостью аренды и той минимальной суммой, которая была им указана на бумаге. Следствие согласилось с тем, что действия Колобкова носят мошеннический характер и уголовное дело было возбуждено.

В такой обстановке взаимных исков и заявлений продолжались переговоры Лучковского и Кутузова. Продолжались небезуспешно. Они уже договорились о том, что «развод» между ними состоится и что имущество фабрики будет поделено на две равные части. Оставалось определить какое именно имущество получит каждая из враждующих сторон, каким образом это должно произойти, что самое сложное, надлежащим образом оформить права на это имущество.

В том, что все войны кончаются миром, никто из них не сомневался.

Расин стал реже бывать на фабрике и поэтому фраза, сказанная ему Лучковским при очередной встрече, прозвучала для него крайне неожиданно

— Я хочу расстаться с Гореликом. Что Вы об этом думаете?

— Но ведь он владелец двадцати трех процентов акций фабрики? — ответил изумленный Расин.

— Уже не владелец. Я купил у него его акции и отдал ему за них деньги.

— Алексей Борисович, Вы меня удивляете. Мы с вами зашли на эту фабрику всего полгода назад, а сегодня вы приобретаете почти четверть пакета акций даже не моргнув глазом.

— Дмитрий Сергеевич, а вы не удивляйтесь. Я уже шесть месяцев директор этой фабрики. Вы считаете, что этот срок недостаточно велик?

Расин не стал отвечать на вопрос Лучковского, потому, что у него в голове промелькнула догадка, требующая немедленного ответа.

— А что с главным бухгалтером, она еще работает на фабрике? — спросил он у Лучковского, чтобы проверить свою догадку.

— Вера Васильевна уже две недели здесь не работает. А свои акции Вера Васильевна продала мне.

— Может быть, вы мне тогда расскажете, что у вас с ними произошло.

— Крысятничали они понемногу. Горелик заключал договоры на техническое обслуживание и имел с этих договоров небольшой откат. Вера Васильевна тоже была в доле. Но дело даже не в этом. Они мне здесь в качестве акционеров и членов совета директоров не нужны, они люди старой формации и я на них рассчитывать не могу, а у меня большие планы. Короче говоря, я воспользовался результатами аудиторской проверки, которая выявила факты их мелкого воровства и предложил расстаться. Им ничего другого не оставалось, кроме согласия. Я им сделал предложение, от которого они не смогли отказаться, — Лучковский довольный рассмеялся.

Расин помедлил, посмотрел в окно на застывшие в морозном воздухе деревья и произнес:

— Да, Алексей Борисович. За шесть месяцев вы стали настоящим директором. Но эта фабрика для вас мелковата, вам что-нибудь покрупнее надо.

Лучковский опять хохотнул:

— Да, вы правы, фабрика — это пройденный этап. У меня есть кое-какие новые идеи. Поговорим? — и Лучковский достал из своего стола синюю пластиковую папку, плотно заполненную документами.

У генерального директора фабрики «Салют» появились новые большие планы.

Санкт-Петербург, 2003 год

Михалыч

Михалыч

Михалыч лето не любил.

Не любил он лето потому, что даже жарким днём, когда все вокруг ходят в майках и легких рубашках, Михалычу приходилось надевать джинсовую куртку или безрукавку, чтобы скрыть от посторонних глаз наплечную кобуру с опостылевшим пистолетом.

За двадцать пять лет, которые Михалыч прослужил в милиции и откуда уволился в звании подполковника, ему не довелось столько раз таскать на себе боевое оружие, сколько за последние семь лет.

Конечно, будучи мастером спорта по самбо можно было бы не связываться с работой в охране, а тренировать спортивный молодняк, но Михалыча тренерская работа не увлекала и даже пугала. Поэтому, когда Михалыч сдал свое служебное удостоверение в отдел кадров, он в тот же день согласился занять должность заместителя генерального директора охранного предприятия, куда его зазывал Геннадий Петрович, такой же бывший подполковник, но вышедший на пенсию двумя годами раньше Михалыча и трудившийся директором охранной фирмы.

Постепенно Михалыч втянулся в работу, а привычка выкладываться до конца способствовала тому, что работой своей, которую он по-прежнему называл службой, Михалыч был доволен и гордился своим делом. Вот только лето Михалыч не любил.

Охранная фирма, где он работал, была небольшая, охранников было около пятидесяти человек, поэтому Михалыч всегда был занят целыми днями, порой подменял кого-то из бойцов, в общем, хлопот у него было предостаточно.