6. Акбар Наме. Том 6

Тогда же скончался Музаффар-хан. Как чудесная и возрастающая с каждым днём удача Владыки Мира являет себя в победах царёвых слуг, так же порой она обнаруживает себя и в их поражениях. Уже упоминалось, что исполнители царских приказаний открыли диван алчности в Бенгалии, и по самомнению и невежеству их разум ослаб, а держатели наделов оставили торный путь повиновения. Когда на берегах Ганга случилась перестрелка, и мятежников, несмотря на их

299

численность, настиг позор поражения, а сребролюбивые чиновники

приободрились, в смятенные умы [негодяев] проникла мысль, что им умы слуг падишаха. С сим тёмным замыслом Мирза бек Какшал и Хамзабан пересекли реку в некотором отдалении от сил [Шахиншаха] и подняли беспорядки близ названного города. Музаффар-хан послал Ходжа Шамс-ад-дина, Мир Рафи-ад-дина из Нишапура, Касима Али Систани, Хусейн бека Курда и иных для исправления сего зла. Те отважно и без промедления двинулись туда и нанесли поражение неприятелю, отправив многих в небытие. Большинство мятежников тотчас лишилось стойкости, и начались переговоры. И тут, когда следовало принять извинения, упрямство военачальников возросло, и мольбы не возымели успеха. Хотя они [военачальники] слышали о волнениях в Бихаре, но не приняли их в расчёт и не учли той возможности, что здешние бунтовщики могут примкнуть к бенгальским. Поскольку за опьянением надменностью следует похмелье ошибки, те смутьяны объединились с бенгальскими, и неурядицы разгорелись вновь. Высокомерные губили страну собственными деяниями. Когда пришло донесение о прибытии в Бихар царских сил, порочные негодяи вверглись в пучину смятения. И не могли решиться ни принять бой, ни бежать. [Находясь] в таком состоянии, узнали о строптивости бенгальских военачальников и запутанности дел в той области. При помощи лазутчиков вступили в переговоры и поспешили в Бенгалию. Когда в этом не осталось сомнений, добрые советники Музаффар-хана тысячью доводов убедили его послать Тимар-хана, Ходжа Шамс-ад-дина, Джафар бека и прочих для охраны Гархи, что является вратами в те края. Однако мятежники овладели названным городом за день до подхода этих сил. Хотя битва и состоялась, од- 300 нако Тимар-хан и большая часть его спутников повели себя трусливо. Ходжа Шамс-ад-дин и прочие, ревнители своей чести, отличились и вернулись в ранах. В это же время Баба-хан Какшал и несколько других злоумышленников пересекли Ганг у Акмахала (Раджмахала) и примкнули к бенгальским бунтовщикам. Музаффар -хан послал Хусейн бека, Итрата Али, ещё нескольких храбрецов захватить край рукава Ганга¹⁰ и остановить продвижение мятежников. Этот рукав представляет собой залив, проложенный от реки в давние времена. Верные стали там лагерем, но однажды бурной и дождливой ночью, когда часовые уснули, смутьяны пересекли канал (джуибар) и внесли расстройство [в ряды войск падишаха]. Остальные негодяи, СТОЯВШИ6 напротив! Музаффар-хана, присоединились к ним, и тогда царёвы слуги разрушили укрепления (бархамзада) на том берегу и вернулись на свой. Каждый день происходили ожесточённые схватки, и [бойцы] сражались с пылом. Жизни отбрасывались ради сохранения чести, и жемчужина отваги обрела новый блеск.

надлежит послать войско в столицу Танд

а⁹

и тем вселить тревогу в

Разбушевался океан войны,

Бойцы издали клики,

Мечи собирали кровь, словно чаши — вино, Они напоили кровью землю.

Проворно птицы с тетивы слетали, Открывая клювы, чтобы крови испить. Кровь с мечей туманила мозг, Головы предводителей они швыряли под ноги.

Как-то раз отряд мятежников переправился через реку и напал на Итрата Али. Ходжа Шаме-ад-дин с несколькими смельчаками придал полю битвы новый блеск. Мощью возрастающей день за днём удачи длань завоевания взяла верх. Хотя в этой стычке погиб Хусейн бек, враг был запятнан прахом поражения. Девятнадцать дней длилось противостояние между войсками, и каждый день бунтовщики терпели крах. Они терпели одно поражение за другим. Кроме того, их тревожили вести о подходе царских сил. Проводя пустые и унылые советы, рассуждали: «Ещё не подошла [армия], сопутствуемая

Небесной помощью, а мы уже в таком положении! Когда же миропокоряющие войска соединятся, что с нами случится? Нам не остаётся ничего иного, как направиться по этой реке (руд) к Гангу и укрепиться в окрестностях Ориссы. Но, если представится случай, мы протянем руку дерзости к укреплениям». Ночью 20-го числа они выступили с этим мрачным намерением. Касим Али Систани и отряд мужей в дальнем укреплении сочли это движение отходом (ваирани) и немедля захватили несколько лодок. Получив донесения о том, Музаффар-хан забил в барабан радости, но благоразумно изготовился к битве: ведь, возможно, смутьяны замыслили какую-нибудь хитрость. Поутру превосходство неприятеля превзошло меру стойкости высокого и низкого, и воздаяние за алчность и самомнение свершилось!

301