619250

Его несколько удивляет такой неожиданный поворот в их разговоре –

о Тоне и его семейной жизни, знакомы-то со Стеллой они лишь шапочно:

пару раз на пляже случайно перебросились незначительными фразами о

погоде, температуре воды, о ее прохладности и «замедуженности», – о чем

обычно говорят отдыхающие после купания.

...На эту шатенку Осип обратил внимание в первый же день, с первой

же минуты, увидев ее на пляже. Она входила в воду, выразительно виляя

роскошными бедрами, и красный треугольник ее трусиков двигался плавно

и заманчиво, пока не скрылся в набежавших волнах. Она заплыла так

далеко за буйки, что парень-спасатель на вышке стал настойчиво дуть в

свисток и энергично махать руками, мол, назад! назад! Стелла тогда

послушно поменяла курс и поплыла вдоль берега.

Осип лежал под зонтом, следил за нею, как исчезала и выныривала из

воды ее темная голова. Ждал, когда Стелла выйдет, чтобы убедиться в

соответствии вообразимого им кадра и действительности. И Стелла не

подвела! – вышла из океана, как богиня: вода струилась по ее налитым

плечам и бедрам, она вся сияла жизнью и огнем, беспечная, уверенная в

себе. И если бы не рядом пожилой мужчина с отвисшим, в складках,

животом, наклонившийся над водой и брызгающий себе под мышки, то вся

сцена была бы великолепна, как на экране. С той минуты Осип уже не

сводил со Стеллы глаз. И, кажется, она об этом знала...

11

– Твоя жена – гулящая? Смешной ты. Да она за тебя в огонь и в воду.

Поверь мне. Я в женщинах разбираюсь.

Соединив пальцы рук, она поднимает их над головой, выгибается.

– А-ах, хорошо... Почему все хорошее быстро уходит? Нет бы,

тянуться такой ночи лет сто! Луна такая чистая, как у нас, в Бессарабии.

Сороки – слышал о таком городишке? Я там выросла. А ты откуда родом?

– Из Питера.

– А-а, город на Неве. Никогда там не была. Правда, я много где не

была, путешествую только в фантазиях. Ладно, пора идти.

Он встает, идет следом за Стеллой.

– Это правда, что ты известный киношник?

– Да, режиссер. Правда, насчет известный, не уверен. Во всяком

случае, еще пока не Феллини и не Тарковский. Откуда ты знаешь, что я

снимаю фильмы?

– В Sea Gate, как у нас в Сороках, – все обо всех все знают и

постоянно сплетничают. Если что услышишь обо мне, не удивляйся.

– А я знаю и без всяких сплетен, что твоя любимая актриса – Софи

Лорен. Вы с нею чем-то похожи, такая же масть. Угадал?

– Масть бывает у лошадей, – резковато отвечает Стелла, видимо,

задетая тем, что кто-то незнакомый и столь бесцеремонно проник в ее

святая-святых.

«Ди-ин... Ди-ин...» – глухо и жалобно стучит железное било в кожухе

маяка.

– И про что же твои фильмы? Небось, про мафию?

– Нет, про писателей.

Они уже у самого обрыва. Осип влезает наверх, протягивает Стелле

руку. Она, однако, словно не видит его приглашения помочь ей: ловко

упирает ногу в торчащий корень, хватается рукой за железный столбик,

врытый в землю, – и через миг, как сильная кошка, запрыгивает вверх.

12

Отряхивает штаны от песка. Оба пролезают сквозь дыру в сетке, идут по

тропинке.

– Тоня у тебя хорошая, любит тебя. И мама она тоже заботливая, – в

голосе Стеллы как будто слышны издевательские нотки. – Вот мы и

прибыли.

Позади ее – дом с погашенными окнами, на стене у наружной двери

горит фонарь. У крыльца куст жасмина. Осипу вдруг становится душно.

Мешанина запахов океана, цветов, сигаретного дыма, машинного масла из

подвала разом ударяет в голову.

– Ну что, режиссер, спасибо за компанию. До встречи на пляже, – она

выбрасывает сигарету, игриво шевелит пальчиками на прощанье.

Осип возвращается домой. Сначала входит в комнату к Арсюше.

Тихонько вынимает из рук ребенка леопарда, подтягивает простынку к

плечикам сына, гладит его по волосам. И... ловит себя на мысли, что эта

мизансцена сентиментальной отцовской любви банальна и насквозь

фальшива. Бессмертный кадр-штамп: сладко спящий в кроватке ребенок,

которого гладит по головке любящий отец.

В окнах жужжат лопастями вентиляторы. Осип заходит в спальню.

Там Тоня – в черных трусиках, маленькая грудь открыта. Горит настольная

лампа. Осип садится возле жены.

– Что, прогулялся? – Тоня откладывает журнал мод, протягивает мужу

руку, уже тронутую загаром. – Тебе, кстати, звонил Ник, интересовался, как

дела, просил перезвонить. Может, у него есть для тебя какое-нибудь

интересное предложение. Ты ведь теперь – звезда, нарасхват.

Осип гладит жену по бедрам, но по-прежнему задумчиво смотрит на

пустую стену перед собой.

– Позвони на работу и возьми на неделю отпуск, – продолжает она. –

Вообще стоит подумать о смене антуража. Тебе пора уходить с этой

13

дурацкой работы охранника гостиницы, ты ведь режиссер, – Тоня

отодвигается к стене, освобождая рядом на кровати место мужу.