66 градусов северной широты

— Да. С мужем и детьми провела в Стиккисхольмюре несколько дней в июле у дяди Ингвара. Он врач в местной больнице. Мы несколько раз навещали дедушку с бабушкой.

— Как они?

— Очень хорошо, учитывая их возраст. По-прежнему в здравом уме. Дедушка все так же копается на ферме.

— А большую часть работы делает дядя Кольбейнн?

— Да. И живет в большом доме. Дедушка с бабушкой перебрались в один из домов поменьше.

На ферме «Бьярнархёфн» было несколько построек: сараи, три дома и, разумеется, маленькая церковь поближе к фьорду.

— Сильно он изменился?

— Нет. Все тот же.

— Старый пройдоха, — пробормотал Магнус.

Сибба сочувственно посмотрела на него.

— Тебе не понравилось в тот раз в Бьярнархёфне?

— Да. Тебе, надо сказать, посчастливилось вырасти в Канаде, вдали от них.

— Помню, я была там в детстве. Собственно говоря, так же как Олли и ты. Оба вы были очень тихими. Словно боялись дедушку.

— Боялись. Особенно Олли. — Магнус усмехнулся. — Вспоминать об этом тяжело до сих пор. Знаешь, мы с Олли ни разу не затрагивали данную тему после отъезда в Америку. Казалось, все эти четыре года стерлись из памяти.

— Пока не встретилась я? Извини. Не следовало рассказывать тебе о твоем отце и другой женщине. Мне и в голову не приходило, что ты можешь ничего не знать, ведь все остальные члены семьи постоянно говорили об этом. Но конечно, я старше тебя, тогда вы с Олли были еще совсем детьми.

— Я рад, Сибба, что ты мне обо всем рассказала. В сущности, именно об этом я и хотел расспросить тебя.

— Стоит ли? — Сибба подняла на него вопрошающий взгляд.

— Да. — Магнус кивнул. — Мне нужно выяснить, что произошло в жизни моих родителей. Это мучает меня с тех пор, как убили отца.

Сибба удивленно вскинула брови.

— Одно никак не связано с другим, так ведь?

— Я в этом почти уверен. Но я полицейский и перестаю задавать вопросы, лишь получив удовлетворяющие меня ответы. Ты единственный член семьи, с кем я могу разговаривать. Дед настроил остальных против меня.

У Халлгримура, дедушки Магнуса, было три сына и дочь: старший Вильяльмур, в двадцать с небольшим лет эмигрировавший в Канаду, Кольбейнн, Ингвар и Маргрет, мать Магнуса. Сибба, дочь Вильяльмура, выросла и получила образование в Канаде, но, окончив университет, возвратилась в Исландию, поступила в юридическую школу и стала адвокатом в Рейкьявике. Магнусу она всегда нравилась больше всех остальных из материнской родни.

Она пристально посмотрела на Магнуса.

— Ну что же, спрашивай. Не знаю, насколько смогу помочь тебе.

Магнус отхлебнул кофе.

— Знаешь, кто была та женщина?

— Знала, но… нет… забыла ее имя. — Сибба наморщила лоб, силясь вспомнить. Покачала головой. — Нет. Но потом вспомнится. Она была лучшей подругой тети Маргрет еще со школы. Жила в Стиккисхольмюре. Они обе преподавали в школе в Рейкьявике.

— Она преподавала в той же школе, что и мама?

— Не знаю.

— Встречалась ты когда-нибудь с этой женщиной?

— Нет. Но слышала о ней. Хочешь, расспрошу отца?

— Это было бы весьма кстати. Только сделай одолжение, не говори ему, что об этом спрашивал я.

— Ладно, — с явной неохотой ответила Сибба. Взглянула на часики. — Мне нужно идти. У нас через пять минут собрание.

Она встала и поцеловала Магнуса в щеку. Это было, однако, очень мило с ее стороны. У Магнуса в Исландии с отцовской стороны никого не осталось. Сибба была самой близкой.

— Ты уверен, что хочешь все это знать? — спросила она.

Магнус кивнул. Ингилейф была права.

— Уверен.

Небольшое расстояние от Сельтьярнарнеса до гавани Бьёрн проехал на мотоцикле. Харпа рано ушла в булочную и по пути завела Маркуса к своей матери. Бьёрн сообщил ей, что ему надо вернуться в Грюндарфьордюр, перед тем как выйти в море на траулере на несколько дней. Свободное время он решил провести в прогулке по своим любимым местам Рейкьявика.

Бьёрн поставил мотоцикл и неторопливо пошел по пристани. Судов было не много: большой траулер из России, два с островов Вестмана и несколько маленьких суденышек. Старая гавань в Рейкьявике, разумеется, была гораздо больше Грюндарфьордюра, но в эти дни она казалась более тихой. Сосредоточение рыбопромысловых квот в руках ограниченного количества компаний за последние двадцать пять лет привело к тому, что судов заметно поубавилось, а те, что остались, проводили больше времени в море. Это давало наибольший экономический эффект, поэтому Исландия и была одной из немногих стран в мире, рыбаки которых зарабатывали деньги, а не растрачивали государственные субсидии. Но эта рентабельность давалась дорогой ценой: суда шли на металлолом, рыбаки теряли работу, иногда ликвидировались целые корпорации.