6748

Третий удар князь готовил долго, только через час после сшибки с ярлом Александр смог снарядить полки для следующей атаки. Он намеривался одновременно двумя ударами: вдоль берега, и сразу по центру, отсечь шведов от кораблей. Атака новгородцев была удачной, шведская линия была прорвана в двух местах: с левого фланга и по центру. Рассечённое с двух сторон шведское войско полностью лишилось оперативного управления боем, теперь каждый из шведов дрался за себя, за своё копьё, за свой корабль. Лишь численное превосходство шведов и отсутствие резервов у Александра, не дали бою превратиться в резню деморализованного противника.

И вот ко второму часу пополудни, когда триумф князя и русского воинства был уже близок, над полем брани пронеслись подобно шелесту ивы на ветру слова,

– Лодьи бери.

И невесть откуда взявшиеся десять босых бородатых мужиков, в исподнем белье, но с засапожными ножами на поясе, пробежали лёгкой рысцой вдоль берега, через поле битвы к ближайшему купеческому кораблю. Влезли на него через фальшборт и по команде,– Своё берем,– начали быстро и споро, не обращая внимания на битву сматывать такелаж корабля и снимать его парус. Смотав такелаж, они передали его вниз к таким же молчаливым мужикам в исподнем, которые, уже выстроившись цепью, вот уж как пять минут, были готовы, принять товар и отнести его подальше от хозяев.

Шведы долго ничего не могли понять, лишь, когда молчаливые бородачи раздели второй корабль, до них начала доходить крамольная мысль, что их не только бьют, но и грабят. Причём грабят тогда, когда ещё исход битвы не решен. Такого нарушения законов ведения войны они ещё не встречали. Но делать было нечего, корабли надо было спасть, иначе о возвращении домой можно было смело забыть. Ярл Ульф Фаси дал команду отступать по всему периметру обороны к кораблям. Шведское войско нехотя, с трудом держа некое подобие строя, начало медленно откатываться к кораблям.

Как только мужики в исподнем увидели подозрительное шевеление шведов, которое могло бы им помешать работать кораблики, не весть, откуда прозвучало не громко, но настойчиво,

–Хабар храни.

Услышав эти слова десять ратников новгородского войска, повернулись спиной к шведам и, забыв о сражении, бегом побежали к кораблям, где встали строем, грозно наклонив свои копья по направлению к предполагаемому противнику.

Увидя, что мужики и добро прикрыты от нападения шведов и других супостатов, неведомый руководитель этого предприятия скомандовал,

– Хабар неси.

И мужики, выполняя приказ невидимого руководителя, разом спрыгнув с корабля, нагрузившись награбленным добром, рысцой, побежали в сторону леса, стараясь не попадаться на глаза другим русским дружинникам и хозяевам кораблей.

В русском войске тоже произошли изменения, из-за того, что часть воинов занялась грабежом, и ушла с поля боя, оно вынуждено было уменьшить натиск на боевые шведские порядки и продолжать активные действия только в центре. Однако угроза потери темпа наступления не помешало русским продолжить ранее начатое раздевание кораблей шведов. Ватага Гаврилы Олексича раздевала кораблики, а ватага Сбыслава Якуновича, обеспечивала вынос товара с поля боя. Никита Захарьевич, что из Кучковичей полностью вывел свой полк с поля боя и занялся безудержным грабежом кораблей. Его люди брали всё, а не только такелаж, очищая трюмы кораблей от вина и жита. Никита Захарьевич лично, для пользы своего дела поставил широкие сходни с кораблей и, не боясь ни врагов, ни соратников скатывал уже шестую пузатую бочку с вином. В стороне от грабежа, незащищённого противника, оказались лишь князь, да Миша Прушанин. Они наступали по центру и, как и шведы, они не могли предположить, что часть их войска займётся самообогащением, а не защитой земли русской. Впрочем, Миша Прушанин, был коренной новгородец и, зная обычаи своих соратников, смог догадаться, что кораблики уже раздевают. И раздевают, кораблики без него и его людей. Он усилил натиск, отбил у какого-то богатого шведа коня. Потом, решив наверстать упущенное время, пустил коня вскачь, пробился к кораблю, с которого спущены были самые широкие сходни. Не слезая с коня, он пытался въехать на палубу. И оттуда сверху созвать своих людей на честной грабёж. Вот, когда цель казалась, была уже близка, передние ноги коня уже стояли на палубе Никита Захарьевич, что из Кучковичей быстро и доходчиво, одним ударом в нос Миши Прушанина объяснил ему, что брать чужое грех. Миша, удержавшись в седле, вместе с конем, с высоты полутора саженей, грохнулся вводу, поднимая тучи брызг. Делая безуспешные попытки поднять коня на ноги, что бы выйти на берег, он также услышал,

– Только сунься еще, морда прусская.