6b15ad8a063dbf87117dd400b69144d1

Учась в выпускном классе, мы еще с двумя мальчиками однажды оказались в Эннискелене, где затесались в толпу слушателей уличного оратора. Один из нас потехи ради подошел к оратору, сбил палкой шляпу с его головы и бросился наутек, а мы трое побежали за ним. Нескольких слушателей возмутила эта наглость, и они бросились за нами в погоню, Оскар на бегу столкнулся со старым калекой и сбил его с ног - он в подробностях рассказал об этом мальчикам, когда мы благополучно вернулись в школу. Потом Оскар рассказывал, как у него на пути встал разъяренный великан, с которым он дрался много раундов и в конце концов бросил на дороге, приняв за мертвого, а до того продемонстрировав чудеса храбрости в сражении с устрашающим противником. Романтическое воображение было у него развито уже в школьные годы, но когда он рассказывал подобные истории, всегда создавалось впечатление, что он вовсе не жаждет тронуть слушателей: это были просто романтические истории, разыгрываемые в юмористическом ключе двумя главными мужскими персонажами пьесы «Как важно быть серьезным»...

Он никогда не интересовался математикой - ни в школе, ни в колледже. Он смеялся над точными науками и никогда не сказал доброго слова об учителе математики или другой точной науки, но в его словах об этих учителях или о ком-либо ином никогда не было ничего ехидного или злорадного.

Более всего в школьные годы его поразили романы Дизраэли. О Диккенсе как о романисте он говорил с презрением...

В старших классах он почти полностью сосредоточился на изучении классиков, плавная красота его устных переводов в классе из творений Фукидида, Платона и Вергилия незабываема».

Этот, скажем так, фотопортрет Оскара в школьные годы поражает своей четкостью, Оскар предстает здесь, как живой, но у меня есть и другой его портрет, созданный еше одним его современником, с тех пор снискавшим славу в качестве ученого в Тринити-Колледже - этот портрет в целом подтверждает черты, изображенные сэром Эдвардом Салливаном, но подробнее освещает интеллектуальные таланты Оскара, которые расцвели впоследствии.

Этот наблюдатель, пожелавший скрыть свое имя, пишет:

«Оскар был наделен язвительным остроумием, почти все прозвища в школе раздавал он. Он очень хорошо успевал по литературе, особенно хорош был в поэзии...

Мы заметили, что он отдает предпочтение изданиям классиков большого формата с крупным шрифтом...Костюм его всегда был более опрятен, чем у всех остальных мальчиков.

Он был широко начитан, читал очень быстро, сколько он запоминал из прочитанного, судить не могу. Музыкального таланта у него не было.

Мы считали, что учится он хорошо, но не блестяще. Но в выпускном классе он поразил всех на экзамене на классическую медаль, с легкостью превзойдя нас всех в чтении наизусть греческой пьесы («Агамемнон»)».

Сейчас попробую выделить одну-две черты из этих так называемых фотопортретов, а потом нарисую полную картину, добавив то, что мне рассказывал сам Оскар. Наслаждение юмористической романтикой и приятный характер - черты, которые отметил сэр Эдвард Салливан, оставались отличительными чертами Оскара на протяжении всей его жизни. А также - забота о костюме, любовь к изданиям большого формата, любовь к литературе «с особой склонностью к поэзии» - все эти качества отличали его до самого конца.

- До выпускного класса в Порторе, - однажды сказал мне Оскар, - у меня и в помине не было такой репутации, как у моего брата Вилли. Я читал слишком много английских романов, слишком много поэзии, был слишком мечтателен для того, чтобы хорошо выполнять школьные задания.

Знания приходили ко мне через удовольствия - думаю, так они всегда и приходят... .

Почти в шестнадцать лет мне начали открываться чудо и красота жизни Древней Греции. Казалось, я вдруг увидел белые фигуры, отбрасывавшие пурпурные тени на раскаленные от солнца палестры: «Стайки обнаженных юношей и девушек, - вспомни слова Готье, - движутся на темно-синем фоне, словно на фризе Парфенона». Из любви к Древней Греции я начал жадно читать древнегреческих авторов, и чем больше читал, тем больше меня это поглощало:

«О, сколь золотые часы были у нас,

Когда сидели мы рядом,

Когда белые одежды хора

Колебались волнами в воздухе прозрачном;

Вот котурны ступают величаво

По насыщенным строкам ямба,

И рокочущий анапест

Клубится, словно пар, над гробницей».

Директор школы всегда ставил мне моего брата Вилли в пример, но в выпускном классе Порторы даже он признал, что я начал учиться намного лучше. Там был заложен фундамент полученного мною классического образования.

Позднее мне как-то раз пришло в голову спросить у Оскара, не была ли жизнь в пансионе большой закрытой частной школы насыщена пороками чувственности.

- Все англичане так говорят, - ответил Оскар, - но у меня такого опыта не было. Фрэнк, я был сущее дитя до шестнадцати лет. Конечно, я был чувственен и любопытен, как все мальчики, и у меня были обычные для мальчиков мечты, но я не увлекался ими чрезмерно.