6fe33687fe1e42e8f005473e4c927e62

Анни задумчиво посмотрела в небо и чуть склонила голову, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя, а затем решительно кивнула.

- Да. Мне нравится эта работа. Очень нравится.

Арчи улыбнулся.

- Ты не жалеешь, что уехала из Чикаго? В конце концов, там твои родители, друзья… Люди, которые заботились о тебе и всегда были готовы помочь.

- Нет, – не колеблясь ни секунды, твердо ответила девушка. – Сначала, когда я только приехала сюда, мне было немного страшно. Я даже начала сомневаться в правильности своего решения. Но когда я нашла работу, то почему-то сразу успокоилась. Словно вместе с ней я нашла и свое место в жизни. Наверное, так оно и есть. Я наконец-то нашла свое место. Цель, которую хочу достигнуть. Дело, которое мне нравится. И мне кажется, теперь я стала лучше понимать Кенди и Пати. Это очень важно – иметь цель в жизни. Мы живем, пока нам есть к чему стремиться. Кенди первой из нас поняла это и сделала свой выбор. Это неудивительно. Кенди всегда была такой. Яркой, энергичной… Она что-то искала, к чему-то стремилась. Затем Пати стала учительницей. Судя по ее письмам, это занятие ей очень по душе. Тоже неудивительно, ведь она всегда была такой умницей. И только я никак не могла сделать свой выбор. Не решалась. К тому же, я никак не могла понять, чего же мне хочется. И вот, наконец, поняла. Знаешь, – Анни снова подняла голову, глядя в распростершееся над городом звездное небо, – мне даже кажется, что теперь мы снова стали так же близки с ними, как были когда-то. Несмотря на то, что теперь мы раскиданы по разным городам. У меня такое ощущение, словно я наконец-то догнала их. И это замечательно. Может быть, я просто повзрослела?

- Может быть, – Арчи улыбнулся, но тут же вновь посерьезнел и, помолчав мгновение, добавил. – Но как бы то ни было, я рад за тебя. Я очень рад, что ты счастлива, Анни.

- Счастлива, – словно эхо повторила девушка. Длинные ресницы над глубокими темными озерами дрогнули и опустились, скрывая их выражение.

Арчи удивленно посмотрел на нее и нахмурился.

- Что случилось? – тихо спросил он, в его голосе прозвучало беспокойство. – Что-то не так?

- Нет, все в порядке, – поспешно заверила его Анни, не поднимая глаз, и улыбнулась, но улыбка вышла неестественной и натянутой. – Все хорошо, Арчи. Расскажи мне лучше о том, как дела в Чикаго. Папа пишет мне, но его письма такие короткие. А от Пати и мистера Альберта я получила лишь по одному письму, и тоже буквально несколько строк.

Арчи недоверчиво всмотрелся в лицо девушки, озадаченный и смущенный ее странной реакцией на его слова, хотя, как ему казалось, он не сказал ничего такого особенного. В конце концов, он предпочел не заострять на этом внимание, и они продолжили свой путь.

- В Чикаго все по-старому…

Спустя час…

Протяжный гудок гулко пронесся под высокими сводами вокзала, паровоз громко вздохнул.

- Ну, что ж… Мне пора, – пробормотал Арчи, ступив на небольшую площадку перед входом в вагон.

Обернувшись, он посмотрел на Анни. Она тоже смотрела на него. Сумрак ночи, разрываемый резкими, яркими бликами фонарей, странным образом обрисовывал ее черты, придав им какое-то холодно-таинственное, почти мистическое выражение. Впечатление усиливали выбившиеся из-под шляпки темные пряди волос, которые мягко шевелил изредка проносящийся над перроном ветерок, и глаза под высокими изящно очерченными дугами бровей, которые туманный полумрак превратил в огромные непроницаемо-черные озера, никогда не знавшие света.

«Она похожа на колдунью или кельтскую принцессу из древних сказаний», – отчего-то подумалось ему, но тут Анни заговорила – и наваждение растаяло, словно первый снег под жаркими лучами солнца.

- Передай привет моим родителям и мистеру Альберту. Скажи, что у меня все хорошо, – мягко произнесла она.

- Обязательно, – Арчи улыбнулся. – До свидания, Анни.

- До свидания, – Анни улыбнулась в ответ, но глаза, опушенные длинными темными ресницами, остались холодными, серьезными и спокойными, словно застывший черный лед.

Тишину разорвал второй гудок. Огромные железные колеса медленно завращались, поезд вздрогнул, фыркнул и, громыхая, пополз по рельсам. Однако Арчи остался стоять на площадке перед входом в вагон, провожая взглядом удаляющуюся невысокую стройную фигурку, неподвижно стоящую на перроне. По мере того, как поезд набирал ход, она становилась все меньше и меньше, словно таяла в холодной тьме, наполненной стуком колес, воем ветра в вышине и едва слышным шуршанием опавших листьев, яркими пятнами редких фонарей да ароматом дождя и одиночества. И внезапно Арчи ощутил острое сожаление о том, что не может видеть ее лицо в эту минуту. Поезд начал поворачивать. Но в последнюю секунду, прежде чем ее почти слившаяся с ночью фигурка исчезла из вида, Анни подняла руку и помахала ему.

«До встречи».