6fe33687fe1e42e8f005473e4c927e62

Арчи улыбнулся, прошел в вагон и опустился на первое попавшееся свободной место. К счастью, вагон оказался почти пустым, а поскольку час был поздний, то большинство пассажиров уже дремали и вокруг царила тишина. Арчи прислонился лбом к холодному стеклу, за которым разливалась чернильная тьма, да время от времени проносились смутные очертания облетевших деревьев и кустов, но он не замечал их. Он думал о девушке, которая осталась на каменном перроне Нью-Йоркского вокзала.

Арчи совсем не ожидал, что она так изменится, ведь с тех пор, как они видели друг друга в последний раз, прошло всего несколько месяцев. В его памяти сохранился образ хрупкой темноволосой девушки, почти девочки, с чуть грустным, наивным лицом и простодушно-открытым взглядом больших темных глаз, которая так редко улыбалась. Но девушка, с которой он случайно и так неожиданно встретился сегодня в ресторане «У Антуана» и с которой гулял по ночному Нью-Йорку, была совсем не похожа на то нежное, словно первый весенний цветок, создание, которое, казалось, стоит лишь задеть – и оно сломается и погибнет, и которое всегда вызывало у него непроизвольное и почти неудержимое желание защитить его от всего на свете. Робкая девочка, что всегда и всюду старательно соблюдала все писанные и неписанные правила, опасаясь сделать малейший неверный шаг, переживала по малейшему поводу и частенько лила слезы, которая когда-то училась вместе с ним в колледже святого Павла, жила в Чикаго и с которой он был помолвлен, исчезла, и вместо нее появилась новая Анни Брайтон – похожая и одновременно не похожая на прежнюю. Она была все так же тиха и сдержанна, но он не нашел в ней и намека на робость, чувствительность и страх сделать что-то не так. Они бесследно ушли, как и простодушная открытость ее взгляда, сменившись уверенным покоем, решительностью и неторопливостью, которые невидимой тенью сквозили в каждом ее движении, слове, жесте и даже выражении лица. Она стала резче и… сильнее. Девочка исчезла, превратившись в женщину, в которой от прежней Анни осталась только внешняя оболочка да потаенная грусть, спящая на самом дне глаз, похожих на два наполненных застывшим покоем, загадочных черных озера.

«Наверное, так и должно быть. У нее теперь новая жизнь, работа. А рядом нет никого, кто бы мог позаботиться о ней. Ответственность заставляет нас быть решительными, делает нас сильнее. Может быть, я тоже изменился, но не замечаю этого. А, быть может, она изменилась уже давно, просто я не замечал этого? Может быть и так. Мы никогда не замечаем перемен в себе или в тех, кто живет рядом. И все же… Нет, в Чикаго она не была такой. Ужасно странно и непривычно – видеть ее такой… такой уверенно-холодной и невозмутимой. Такой… взрослой. И этот странный взгляд. Вот уж воистину кельтская ведунья. Как же она все-таки не похожа на Кенди. Да уж… Если Анни похожа на друидскую колдунью, то Кенди, скорее, озорной эльф из старых ирландских сказок».

Арчи закрыл глаза, вызывая в памяти лицо любимой, но… ничего не получилось. Под опущенными веками почему-то мелькали только какие-то странно расплывчатые, словно размытые, старые образы. Краткие картины детства… Школа Святого Павла… Обрывочные, далекие, полустертые воспоминания, похожие на потрепанные и потрескавшиеся от времени, выцветшие старые фотографии, они вспыхивали на мгновение и спешили уйти в небытие. Он помнил ее. Разумеется, помнил. Но он помнил смешную девчонку с развевающейся копной вьющихся золотых волос, перехваченных красными лентами с сияющими восторгом зелеными глазами, которая лазила по деревьям, смеялась звонким смехом, бегала по холмам в сопровождении своего любимца-енота, никогда не унывала и… была влюблена в его кузена Энтони. Он помнил девочку, которая нарушала многочисленные правила школы святого Павла и совсем по-детски обижалась и злилась, когда Терруз Грандчестер называл ее Тарзаном-с-веснушками. Но Кенди больше не была маленькой девочкой. Кенди, солнечной девочке Кенди, было восемнадцать лет, и она работала медсестрой в военно-полевом госпитале, но он не мог, как ни пытался, вспомнить, как же она выглядит сейчас. Арчи нахмурился и сосредоточился, пытаясь вспомнить их последнюю встречу, но в памяти промелькнул лишь смутный образ, который внезапно заслонил другой. Девушки с черными глазами и волосами цвета ночи, ниспадающими тяжелыми прядями почти до талии, чьи черты, исполненные изящества, гармонии и тонкой красоты, казалось, были изваяны из бело-розового мрамора. Это видение было так ярко и реально, что рядом с ним призрачно-неуловимый образ Кенди, который он так настойчиво и безнадежно пытался удержать, побледнел и рассеялся, словно дым. Нахмурившись еще сильнее, Арчи попытался прогнать его, но ничего не получилось.