6fe33687fe1e42e8f005473e4c927e62

- Но… Я… Я даже не знаю, что сказать, – наконец едва слышно прошептала Антуанет, чувствуя, как на глаза наворачиваются непрошенные слезы. Она попыталась сдержать их, но безуспешно, и серебристые соленые капли медленно заскользили по ее щекам.

Жоа посерьезнела и, протянув руку, ласково поправила пышную каштановую прядку, выбившуюся из прически и упавшую на висок Антуанет.

- А ничего и не нужно говорить, – мягко ответила она. – Ты наш друг, Антуанет. Если бы такое случилось с кем-нибудь из нас, разве ты поступила бы иначе? Уверена, что нет. Ты сделала бы то же самое для меня, Кенди или Флэнни. И они это знают так же, как и я. Мы понимаем, что ты сейчас чувствуешь, и хотим тебе помочь. А теперь вставай и собирайся. У тебя не так много времени, а мне уже пора, – Жоа поднялась с постели и направилась к двери, но у порога обернулась и добавила. – Мы очень надеемся, что все обойдется, Антуанет. Что месье Крест поправится, и ты скоро вернешься к нам, а после войны ты и он снова будете вместе. И будете очень-очень счастливы. Вы это заслужили. До свидания.

Она уже хотела выйти, но Антуанет окликнула ее.

- Жоа.

- Да? – девушка обернулась.

- Спасибо.

Жоа чуть улыбнулась и отрицательно покачала головой.

- Не за что.

- И все же спасибо. И передай мою благодарность Кенди и Флэнни. Я никогда не забуду, что вы сделали для меня.

Жоа молча кивнула и вышла из комнаты.

Несколько часов спустя…

Военно-полевой госпиталь 1480.

Прижавшись лбом к холодному, заляпанному грязью стеклу, Антуанет молча смотрела неподвижным немигающим взглядом на проплывающую внизу раскисшую от дождя землю. Мотор фыркнул в последний раз и затих, машина остановилась, но она продолжала сидеть неподвижно.

- Приехали, мисс, – раздался над ее ухом тихий голос шофера.

Антуанет чуть вздрогнула, приходя в себя, и, подняв голову, обнаружила, что они уже на месте. За окном, прямо перед ними, возвышался темный барак, где, как она помнила, располагался кабинет начальника госпиталя и комнаты врачей и медсестер. Открыв дверцу, она выбралась из машины и торопливо направилась к приземистому строению. Внутри было тихо и темно. Быстро миновав длинный пустой коридор, Антуанет остановилась перед знакомой дверью, постучала и, не дожидаясь ответа, вошла внутрь.

Кабинет начальника военно-полевого госпиталя 1480 был почти точной копией кабинета доктора Люмьера и являл собой очень маленькую квадратную комнатку с низким потолком. Справа от двери, у стены, красовался высокий массивный шкаф из темного дерева, слева в углу стояла узкая приземистая лежанка, аккуратно заправленная темным одеялом, а прямо напротив двери, у небольшого окна, наполовину закрытого простой ситцевой занавеской, примостились добротные, хотя и грубоватые стол и два стула, на одном из которых восседал сам хозяин кабинета, начальник военно-полевого госпиталя 1480, доктор Пьер Ла Салль. Перед ним лежала раскрытая книга, а чуть подальше, на подоконнике, слабо чадила зажженная керосиновая лампа, чей приглушенный свет явно проигрывал надвигающейся ночи. Впрочем, судя по всему, его было вполне достаточно месье Ла Саллю, который так погрузился в чтение, что, очевидно, не услышал, как она вошла.

- Добрый вечер, месье Ла Салль, – громко поздоровалась Антуанет, подходя ближе.

Мужчина чуть вздрогнул и, обернувшись, посмотрел на нее поверх стекол очков, блеснувших в скудном свете лампы. Царящий вокруг полумрак скрыл выражение его лица, но Антуанет интуитивно ощутила охватившее его глубокое удивление.

- Мадемуазель Делакруа? – донеслось до нее его ошеломленное бормотание. – Но… Как вы здесь очутились? – однако спустя еще секунду он пришел в себя и, отложив книгу, вскочил с места. – Прошу прощения, мадемуазель. Проходите, присаживайтесь, – Антуанет подошла к столу и устало опустилась на предложенный стул. Несколько часов тряски в холодной машине по бездорожью, соединенные с отчаянием и тревогой, снедающими душу изнутри, высосали из нее все силы. – Я так удивился, что совершенно забыл о правилах приличия. Впрочем, кому сейчас есть дело до таких мелочей? – продолжил между тем доктор Ла Салль и, нахмурившись, тяжело вздохнул. – Чем труднее наша жизнь, тем проще мы становимся. Но, увы, не могу сказать, что это всегда хорошо. В конце концов, умение вести себя иной раз единственное, что отличает нас от животных, поэтому, полагаю, никогда не следует пренебрегать общепринятыми нормами морали и правилами поведения, дабы не потерять человеческий облик. Впрочем, что-то я заболтался, – спохватившись, виновато пробормотал он и внимательно посмотрел на сидящую перед ним женщину. – Признаюсь, не ожидал. Никак не ожидал, но все же очень рад вас видеть, мадемуазель. Что привело вас к нам? Помнится, я не запрашивал помощи у 1478.

- Все верно, – подтвердила Антуанет. – Я приехала… по личному делу.

- По личному? – седые брови доктора изумленно взлетели.

- Да. Я получила сообщение, что близкого мне человека тяжело ранили в бою, и он был направлен сюда. Он должен был поступить к вам позавчера.