6fe33687fe1e42e8f005473e4c927e62

В комнате воцарилась гнетущая тишина. Жанне очень хотелось сказать или сделать хоть что-то, чтобы утешить подругу и разрушить эту жуткую, напоенную горечью и смертью звенящую тишину, но она не знала, что же именно ей сказать. Да и зачем? Никакие слова не могли облегчить боль этой женщины, которая сидела рядом с ней такая спокойная и застывшая, словно мраморная статуя. Секунды плавно и неумолимо бежали одна за другой. Напряжение росло, молчание становилось невыносимым. Наконец, когда она уже готова была сдаться и заговорить – все равно что, лишь бы уничтожить эту невозможную тишину – Антуанет вдруг резко поднялась и, сняв косынку, накрыла ею лицо лежащего на постели мужчины. Ее движения были нежны и осторожны, словно она боялась разбудить его. Еще мгновение она стояла рядом, молча глядя на него, а затем отвернулась и медленной, тяжелой походкой направилась к двери.

- Антуанет, – Жанна и сама не поняла, что заставило ее позвать подругу.

Антуанет обернулась и посмотрела на нее, изящные дуги бровей вопросительно приподнялись над невозмутимым сиянием ее ореховых глаз, ставших похожими на два глубоких темных омута.

- Да? – голос Антуанет звучал ясно и твердо, но Жанне стало не по себе от ее неестественно-спокойного взгляда.

- С тобой все в порядке?

- Да, – Антуанет чуть улыбнулась одними уголками губ, словно заводная механическая кукла. Эта улыбка превратила ее и без того ужасное в своей мертвенной бесстрастности лицо в какую-то жуткую маску. – Все в порядке, Жанна, – спокойно и мягко продолжила она, словно речь шла о чем-то совершенно обыденном и незначительном. – Со мной все прекрасно. Последний обход был полчаса назад, я промыла раны и сменила повязки.

- Хорошо.

Это была не первая смерть в ее жизни. За долгое время своей нелегкой работы, Жанна Ланком имела возможность наблюдать самые разные реакции людей на смерть близкого человека: от неподвижного тупого молчания до нервных срывов, истерик и сердечных приступов. Но еще никогда ей не приходилось видеть такого абсолютно нереального, холодного, мертвенно-равнодушного и, в то же время, совершенно явно трезвого и осознанного спокойствия и смирения. Каким-то неуловимым внутренним чутьем она поняла, что лучше отложить на время расспросы и утешения и оставить все как есть. Она ничем не могла помочь этой женщине. Только оставить ее в покое, наедине с ее горем.

- Когда будет машина? – между тем спросила Антуанет.

- Через час. Ты хочешь уехать прямо сегодня?

- Да. Я обещала, что вернусь как можно быстрее.

- Ну, что ж. До свидания, Антуанет, – старшая медсестра тяжело вздохнула и чуть улыбнулась, но улыбка вышла неуверенной, обеспокоенной и совсем не веселой.

Но Антуанет, казалось, не заметила этого и лишь мягко улыбнулась в ответ все той же неестественной кукольной улыбкой.

- Прощай, Жанна.

Дверь бесшумно закрылась за ее спиной, но Жанна продолжала сидеть на месте, неподвижно глядя на потемневшие от времени доски, и в ее глазах плескалась тревога. Она никак не могла понять почему, но у нее вдруг возникло ощущение, что Антуанет прощалась с ней.

====== Часть 24. Вместе навсегда ======

Иду к тебе; настал и мой черед

Идти тропой, которой все живое

Из мира света в духов мир уйдет.

Иду и радуюсь, что буду вновь с тобою.

Пока ты жил – сиял, как огонек,

Родной, но темный мир тем светом освещал,

И мне в моем пути вновь виден маячок

Души твоей. Там будет мой причал.

Иду в тот мир, где пребываешь ты,

И не боюсь я наших новых судеб,

При жизни были неразлучны мы

И после смерти снова вместе будем.

Dark

Конец октября 1918 года. Франция.

Военно-полевой госпиталь 1478, раннее утро.

Подавив очередной зевок, Жоа с силой тряхнула головой, чтобы прогнать остатки сна, и, нахмурившись, ускорила шаг. Она все еще никак не могла привыкнуть к хроническому недосыпанию и нередко ловила себя на том, что ее то и дело начинает клонить в сон прямо во время дежурств. Особенно тяжело давались ночные дежурства.

«Только этого мне и не хватало!» – недовольно подумала девушка.

Ее торопливые шаги глухим эхом летели по пустому темному коридору. Наконец она добралась до палаты, которая находилась на ее попечении, и уже собиралась войти, но тут дверь распахнулась, и ей навстречу вышла Антуанет. От неожиданности Жоа вздрогнула и замерла на месте, растерянно глядя на старшую медсестру чуть прищуренными от света фиалковыми глазами.

- Доброе утро, Жоа, – между тем сдержанно поприветствовала ее Антуанет, ее голос звучал, как всегда, спокойно и мягко.