6fe33687fe1e42e8f005473e4c927e62

Колонна медленно ползла по скользкому грязному бездорожью. Прислонившись щекой к холодной металлической перекладине крытого кузова, Антуанет безразлично смотрела на проплывающую мимо изрытую рытвинами и воронками землю, едва прикрытую кое-где тонким слоем недавно выпавшего первого грязно-серого снега. Раскинувшееся над головой небо было каким-то бесцветным, высоким и холодным, словно сделанным изо льда. Белесо-мутная гладь уплывала к горизонту и сливалась с серо-черной бугристой бесконечностью поля, поросшего кустарником, чьи облетевшие ветви, словно воздетые в мольбе руки, были устремлены вверх и слабо дрожали на ветру. Воздух вокруг был таким же мутновато-серым, словно подернутым туманной дымкой, и, казалось, был напоен звенящей тишиной, равнодушием и тоской. Изредка начинал сеять мелкий, почти невидимый снег. Вздрагивая и покачиваясь, машины медленно продирались сквозь мутную пелену, наполняя воздух тихим урчанием моторов и хлюпаньем грязи под тяжестью колес. Двигаться не хотелось. Разговаривать тоже. Большинство раненых дремали, убаюканные мерным покачиванием машины. Антуанет и саму клонило в сон, но она подавила это желание. Она боялась снов. Яркие, красочные и такие похожие на реальность, они больше не приносили желанного покоя, а лишь мучили воспоминаниями и мечтами, которым не суждено было сбыться. Напоминали об утрате. После той ночи в палате для безнадежных военно-полевого госпиталя 1480 Антуанет почти не спала, сознательно и намеренно выматывая себя работой до такого состояния, когда утомленный мозг просто отключался, и она ненадолго проваливалась в странную черно-белую дремоту между реальностью и снами, где не было ни того, ни другого, потому что на них не оставалось сил. Но и здесь были воспоминания. Даже здесь они находили ее, растравляя и без того незаживающую рану и заставляя сердце рыдать кровавыми слезами. И когда боль становилась невыносимой, она вновь всплывала к равнодушному серому свету холодной, жестокой реальности, и все начиналось сначала. Словно бег по замкнутому кругу, из которого не было и не могло быть выхода. Она убегала. Убегала от тьмы, преследующей ее по пятам, под глухим покровом которой таились боль, тоска, безумие и… смерть. Но у нее почти не осталось сил. А внутри все громче и отчетливее, заглушая все чувства и эмоции, звучал голос тоски и усталости.

Выпрямившись, она тряхнула головой и потерла глаза, чтобы прогнать дремотную дымку. Усталое оцепенение медленно отступило, но тут же обрушилось вновь, властной рукой смыкая веки. Длинные темные ресницы дрогнули и медленно поползли вниз. Но тут странный звук привлек ее внимание. С силой тряхнув головой, Антуанет открыла глаза и прислушалась. Звук повторился. Необычный, очень тихий, словно отголосок эха далекого воя, он шел откуда-то сверху и постепенно усиливался. Антуанет подняла голову, всматриваясь в бескрайнюю мутно пелену серых туч и падающего снега, но ничего не увидела. А звук приближался, нарастал, превращаясь в нестройный воющий гул. Машина вздрогнула, дернулась и замерла на месте.

«Что происходит?» – Антуанет удивленно выглянула наружу.

- Всем немедленно покинуть машины!!! – долетел до нее крик доктора Люмьера, в котором явственно прозвучала тревога. – Немедленно! Выводите раненых!!! Отводите их подальше от машин, к кустарнику!!! Как можно дальше от машин, слышите?! За дело!!! Быстрее!!! Шевелитесь!!!

Его крик был прерван странным воющим свистом, а затем послышался взрыв, земля содрогнулась, и справа от машины, возглавлявшей колонну, взметнулся столб грязи.

«Самолеты… Они обстреливают нас с воздуха! – Антуанет побледнела, а ее глаза ошеломленно расширились. – Господи, они что, совсем с ума сошли?! На машинах же красный крест! Здесь только раненые».

Стрекот пулемета и тонкий свист пуль, пропахавших землю справа от остановившейся колонны, привел ее в чувства.

- Кенди, Жоа, выводим раненых! – скомандовала она привычным невозмутимым тоном, словно вокруг не происходило ничего особенного. – Я и Кенди спускаемся вниз. Жоа, ты остаешься в машине и помогаешь здесь. Все, кто в состоянии передвигаться самостоятельно, пусть отходят подальше от машин. После того, как выведем всех из этой машины, переходим к следующей! За дело!

Девушки спрыгнули на землю, и работа закипела. То же происходило и возле остальных машин колонны. Медсестры помогали раненым выбираться, отводили их подальше и снова возвращались. Особенно трудно было с лежачими больными, но ими занялись врачи во главе с доктором Люмьером, чей уверенный громкий голос то и дело летел над полем, перекрывая грохот взрывов. Земля содрогалась, а в воздух взмывали комья грязи и снега, все вокруг заволокло черным удушливым дымом.