6fe33687fe1e42e8f005473e4c927e62

Но война закончилась, и он вновь вернулся в свой ад. В то самое место, откуда начал свой путь. Словно где-то на небесах, по ту сторону Бытия, невидимый и всемогущий читатель захлопнул на мгновение Книгу Жизни – и жизнь остановилась. Герои замерли в нелепых позах, недосказанные слова повисли в воздухе. И лишь песок времени с неслышным шелестом струился в Вечность, отмеряя секунды, часы, дни. Отмеряя мгновения его свободы. А затем незримый читатель вспомнил о недочитанной книге и вновь открыл ее. И герои зашевелились, продолжая играть предписанные роли. Ничего не изменилось. Все осталось на месте и началось там же, где и закончилось и… так же, как и закончилось. Колеса судьбы мерно ползли по заданному кругу, обжигая горечью и болью напрасных усилий, да серый пепел сгоревших надежд сожалением лег на душу. Все начиналось сначала.

Но где-то в самой глубине, под всем этим сложным хитросплетением слов, поступков, мыслей и надежд, шевелилась смутная тень беспокойства. Того самого необъяснимого, непонятного беспокойства, которое никак не хотело оставить его. И он никак не мог понять, в чем же причина этого беспокойства. Все было как всегда. Разве что Шарль во время визита к Сюзанне, в противоположность обыкновению, был слишком молчалив и, устроившись в кресле, степенно пил чай, время от времени бросая на него угрюмые взгляды. Но если учесть, что все внимание девушки и его матери практически полностью сосредоточилось на нем самом, то это было вполне объяснимо. К тому же, он только сегодня представил Шарля миссис Марлоу и ее дочери, и они ничего не знали друг о друге, что также не располагало к общению. После визита к Сюзанне, сразу же, как только они вышли из дома Марлоу, Шарль распрощался с ним, сославшись на то, что ему, как и Чарли, необходимо найти себе жилье. Терри пригласил его пойти вместе с ним на ужин к матери, однако Шарль отказался и, пообещав не опаздывать на утреннюю репетицию, направился в противоположную сторону. Терри тяжело вздохнул. Поведение его друга выглядело, конечно, немного странным, но было вполне объяснимо.

«К тому же, он наверняка устал с дороги. Да и хлопот с устройством здесь предстоит немало! Поэтому он такой мрачный. Я, наверное, тоже не лучше выгляжу со стороны».

Вздохнув еще раз, он оторвался от стены и, поднявшись на крыльцо, вошел в дом. В прихожей царили темнота и тишина. Терри поднялся по лестнице на второй этаж и, остановившись у знакомой двери, тихо постучал. Секунду за дверью царила такая же глухая тишина, как и в прихожей, а затем она распахнулась, и на пороге появилась улыбающаяся Элеонора.

- Терри! – радостно воскликнула она. – Ну, наконец-то! А я уже начала волноваться! Проходи.

- Не стоило, – с улыбкой ответил Терри, входя в квартиру матери. – Я был у Сюзанны.

- Понятно, – пробормотала Элеонора, внимательно наблюдая за лицом сына, но на нем словно застыла маска непроницаемой усталости. – И как она?

- Очень обрадовалась, – тут же последовал невозмутимый ответ.

- Надо полагать.

- А так… совсем не изменилась. Все такая же тихая, грустная и милая, – Терри досадливо поморщился и быстро отвернулся, сделав вид, что целиком поглощен снятием шинели. – Давай не будем о ней, ладно? – вдруг попросил он. – Я не хочу ни о чем и ни о ком думать сегодня. Все, чего я хочу – это хотя бы один вечер провести вместе с тобой, весело и спокойно, а не вспоминая ежесекундно о проблемах.

- Хорошо, – понимающе улыбнулась Элеонора. – Как пожелаешь. А я приготовила тебе небольшой праздничный ужин! – торжественно объявила она, отступая в сторону.

Перед удивленным взором Терри предстал небольшой гостиный столик, который, как ему помнилось, обычно стоял в углу, заваленный книгами, газетами, листами с монологами и прочей дребеденью. Но сейчас он переместился в самый центр гостиной и был накрыт белой скатертью с вышивкой по краю, а на нем величественно возвышался резной медный подсвечник с тремя зажженными свечами. Столик был сервирован на двоих.

- Ты прав, – мягко произнесла Элеонора. – Не стоит в такой замечательный день думать о грустном. Все проблемы вполне могут подождать и до завтра. Кстати, я тут припасла для тебя кое-что интересное, – Элеонора подошла к столу и, взяв, лежащую на краю газету, протянула ему. – Вот. Специально для тебя сохранила.

Терри взял газету, повертел ее в руках и озадаченно нахмурился. Это был выпуск «Чикаго ньюз» и, судя по тому, как сильно пожелтела бумага, очень старый выпуск. Он взглянул на дату – «11 января 1918 года» значилось под заголовком. Терри быстро пролистал ее, но не обнаружил ничего интересного. Подняв голову, он вопросительно посмотрел на мать.

- И что в ней такого особенного?

Элеонора только вздохнула, обречено подняв глаза к потолку.

- Колонка светских новостей, в левом нижнем углу, – коротко отрезала она, явно недовольная его невнимательностью.